Они встретились глазами. К счастью, во взгляде Румянцева не было позорного низкого страха перед власть имущим Игорем. Значит – можно будет не презирать тестя.
Но, видимо, Семен увидел в глазах Игоря достаточно жесткой решительности, чтоб сесть обратно.
— А это - исповедь того, кто это сделал, — сказал Игорь, нажал на пульт, и на экране на противоположной стене появился Кир, сидящий на стуле в наручниках. Зазвучал его голос. — Смотрите и слушайте. И в зависимости от того, что я увижу мы поедем… Либо к ней в больницу, либо в участок.
При виде Кира Семен побледнел еще сильнее.
— Кир Олегович?! — проговорил он и недоуменно взглянул на Игоря. — Не может быть… Вы поймите, Кир Олегович – он добрый ангел нашей семьи… Он и с финансами мне помогает, и Наденьку приютил, когда она учиться поехала… Никогда не поверю!
— Слушайте – это его чистосердечное! — рявкнул Игорь. — «Никогда не поверит он…». Дурак вы, Семен Алексеевич, уж простите… Дурак и дальше своего носа не видите. Или не хотите видеть?! — добавил Игорь.
Семен ничего не ответил на это. Лишь опустил глаза. Видимо, ему уже было стыдно.
Пока Кир говорил, Семен то вновь бледнел, то краснел. Сжимал кулаки.
Сам Игорь в очередной раз слушал признание Кира, и думал, как такое вообще могло происходить… Происходить в обычной, вроде бы нормальной жизни обычных нормальных людей.
Впрочем, до поры до времени Кир и не совершал ничего, к чему можно было бы придраться. А полную картину их с Надей истории – Игорю не хотелось так думать, но приходилось признать, что это история Нади и ее сумасшедшего деда – Игорь составил лишь выслушав и Семена. Не так много, но Надин отец знал кое-что о проклятом «дедушке».
— Его жена, Елизавета Андреевна, говорила, что он вернулся тогда сам не свой… Изменился… Пытали его что ли тогда, во время одной из операций… Словно ушел один человек – а вернулся другой… Так говорила она, только я не придавал значения… —рассказал Семен Алексеевич, когда немного, чуть-чуть отошел от шока.
… Да, судя по всему, Кир изменился из-за пыток. Вроде как ему досталось во время одной из операций, он стал замкнут, ничто его не радовало. Жена и сын списывали все на посттравматику, ничего особенного, это ведь бывает… нужно просто время и наша поддержка…
Но, похоже, повредился в уме он куда сильнее.
Кого-то пережитая боль – приводит к Богу, дает душе заряд милосердия и жалости к тем, кто переживает такую же боль. Других боль делает равнодушным к чужим страданиям. Помня о своих, они считают муки других людей ничего не стоящими. Третьи просто становятся, как куклы, равнодушные в первую очередь, к самим себе и своей судьбе.