— Как он сможет поступить и учиться дальше без моей поддержки?
— А у него, что, имеются серьезные отклонения в интеллектуальном развитии? — округлил глаза Саша.
— Нет, что ты! Он круглый отличник!
— А к чему ему тогда твоя поддержка? Он же почти мужчина, Ната! С поступлением, да, согласен, подстраховать надо. А дальше — только сам. Иначе ты своей опекой ему всю жизнь поломаешь. Ну, Наташа! Ты же педагог! Доктор юридических наук!
— Я не доктор. Я только доцент. — Растерялась она.
— Восемь лет назад на научной конференции в Ереване ты, мне помнится, готовила материалы для докторской… — теперь уже растерялся и Саша.
— Готовила. Только потом понеслось — развод, размен квартиры, отъезд мужа в Германию. Да много ли надо для того, чтобы предать забвению свою мечту? — отчего-то Наталье Петровне стало очень обидно от того, что у нее до сих пор не написана докторская.
— А сейчас? Разве тебе что-то мешает заняться этим именно сейчас? — ободряюще улыбнулся ей Саша.
— А как же… Платон? — глотнула немного остывший чай из кружки Наталья Петровна.
— А Платон, слава Богу, вырос, — подмигнул ей Саша. — Слушай, а давай на Левый берег в ресторан рванем? Шашлык закажем, посидим в свое удовольствие! Как тебе идея?
— Ну… не знаю даже.
— Поехали! Собирайся! Я пока такси закажу, — уже загорелся новой идеей Саша.
— Ладно, поехали…— робко согласилась Наталья Петровна и поставила чашку на поднос.
В «Левбердоне» работал зимний сад, и они заняли столик рядом с прудиком, в котором водилась живая форель. Сделали заказ.
— Ты коньяк будешь? — предложил Саша.
— Лучше бокал сухого вина, — все еще чувствуя скованность, поправила светлое шерстяное платье с объемным воротником Наталья Петровна.
Время летело незаметно. Саша, как всегда, много говорил. А под коньяк и шашлык он говорил еще больше. О юридических казусах в работе прокуратуры и о смешных случаях из жизни. Наталье Петровне нравилось его слушать. Когда Саша говорил, она успокаивалась. Но исполняя роль благодарной слушательницы, мысленно она все время возвращалась к их разговору в квартире. В сердце разгоралась необъяснимая тревога.
— Все, я больше не могу! — запротестовала она, когда принесли десерт. — Так много еды в меня попросту не влезет!
— Да ладно! Съешь хотя бы ложечку! — смеялся Саша, запихивая ей в рот чайную ложку мороженого, щедро посыпанного шоколадной крошкой.
— Отстань! — давясь и смеясь одновременно, мычала она.
— Хорошо. А хочешь на Пушкинскую? Погуляем рядом с Публичной Библиотекой. А если проголодаешься снова, там есть кондитерская «Итальянский квартал», — заулыбался он и подозвал официанта.