Морген сощурилась. Не логика, нет, простая интуиция связала эти слова и недомолвки в четкую уверенность: Кирилл завел какую-то интрижку и теперь оправдывается.
Ей вдруг стало весело.
— Кирюш, — сказала она. — Меня арестовали за то, что я помогла Эвано сбежать. А его обвиняют в пособничестве Лиге. И будут судить. Мне на самом деле наплевать, что ты мне изменил. Давай, ты не будешь меня больше трогать и останемся друзьями?
Кирилл вздохнул и протянул было руку, чтобы взять ее за плечо, но охнул.
Горячий воздух колыхнулся между ними пеленой. Жалюзи на окне дернулись, затрепыхались от порыва ветра.
Морген быстро с собой справилась, взяла в руки, но Кирилл уже отступил.
— Я понимаю, что на тебя сейчас много чего свалилось, — серьезно сказал он. — Мне очень жаль, правда, что вчера я тебя не понял. Ты держись, если нужно, могу познакомить со своим одноклассником, он юрист.
Она отвела взгляд, посмотрев в окно. Все, что хотела, она уже сказала. Кирилл только пожал плечами.
— Ну, я пойду. Как успокоишься, звони.
«Мне скучно, — мысленно сказала ему в спину Морген. — Я точно не смогу провести около тебя остаток жизни. Мы как два слишком выглаженных куска дерева — лежать рядом легко, но чуть тронь, и они легко сдвинутся, не задев друг друга».
Эти слова никогда не прозвучат вслух: Морген слишком рациональна для произнесения таких метафор, но образ подходил как нельзя лучше. Им точно так же хорошо по отдельности, как и вместе.
Наведенная красота
Часов в пять Галка поймала Морген в коридоре и затащила в ординаторскую.
— Слушай, помоги, пожалуйста, — зашептала она. — Женька меня в ресторан пригласил, а я не ожидала, у меня с собой только тушь… сделай мне очарованье, как в прошлый раз? Ну, пожалуйста, пожалуйста…
Морген улыбнулась, такой уж взбудораженной была Галка.
Уверять подругу, что та и так хороша, румяная от предвкушения, было бесполезно. Галка просто не верила в то, что кому-то может понравиться невысокая полноватая «разведенка». Скрывала и возраст, и вес, и прошлое, а на свидания ходила в полном боевом раскрасе, пугая особо слабонервных хищным макияжем.
— Хорошо, — сказала Морген. — Только давай в сестринскую.
В узкой сестринской она вымыла руки, усадила Галку на стул и сосредоточилась.
Галка закрыла глаза и старалась не хихикать от щекотки: Морген водила по ее лицу и волосам руками, едва-едва не касаясь. Слабые уколы, словно от статического электричества, заставляли Галку ежиться.
Наведенное очарование было сродни искусному макияжу: простая, но в то же время одна из древнейших магий, используемых женщинами.