Таким образом, немецкий план летнего наступления нужно считать полностью провалившимся».
Да, многое можно было бы рассказать о бесчисленных подвигах, которые совершили наши войска! Хочется вспомнить хотя бы об одном из них — подвиге коммуниста гвардии старшины Бориса Владимировича Махотина.
Во время боев под Курском мне не раз докладывали о подвигах Бориса Махотина. В частности, знал я, что однажды гвардии старшина, прикрывая пулеметным огнем отход своих подразделений, оказался отрезанным от товарищей. Однако он не растерялся. Осмотрелся, выбрал удобную позицию у оврага, по которому противник мог возобновить наступление, Махотин, проявляя огромную выдержку, не стрелял. И только когда овраг наполнился фашистскими солдатами, старшина открыл огонь. Он выпустил две пулеметные ленты и истребил около трехсот фашистов.
Я представил Бориса Махотина к званию Героя Советского Союза. Однако прежде чем подписать документы, мне захотелось познакомиться с этим, как говорили мы в гражданскую войну, злым пулеметчиком. Я приказал вызвать ко мне Махотина.
Через три дня адъютант доложил мне:
— Старшина Борис Владимирович Махотин прибыл…
Поздоровались. Сели. Понятно, разглядываю его. Чем, думаю, внешне он отличается от других? Что в нем особенного? Сидит рядом со мной парнишка лет двадцати двух — двадцати трех, коренастый, плотного телосложения, подстрижен под нулевку. Лицо типично русское, открытое, сильно загорелое. Видно, не день, не час пролежал он на двадцатипяти — тридцатиградусной жаре. Было заметно, что человек взволнован, но старается держаться спокойно, выглядеть бодро. Однако как он ни бодрился, ясно чувствовалась на его лице крайняя усталость. Одет аккуратно, в новое обмундирование. Я спросил его:
— Что это ты такой чистый, будто стрелял с тачанки, а не с земли?
— Товарищ генерал, — ответил он мне, даже не улыбнувшись, — перед отъездом к вам старшина приказал вымыться в бане и дал мне новое обмундирование.
Я поинтересовался:
— Значит, побудешь тут у меня, а потом новое отберут?
— Не могу знать.
Я понимал, конечно, что командир полка постарался привести Махотина в надлежащий вид, дал ему отдохнуть день-два. Ведь недосыпая, недоедая, он вымотался окончательно. Но даже сквозь эту тяжелую усталость чувствовалось и по разговору, и по тому, как он себя держал, что Махотин хорошо умеет владеть собой при любой обстановке и из него получился бы хороший командир.
У некоторых молодых людей, как мне приходилось не раз наблюдать, эта выдержка — свойство характера, у других достигается большими волевыми усилиями, третьи никак не могут овладеть собой, теряются… Когда я еще до войны был начальником пехотного училища на Дальнем Востоке, то даже по тому, как вел себя молодой человек перед комиссией, приблизительно угадывал, получится из него хороший командир или нет. Один ведет себя спокойно, разумно отвечает начальникам, думаешь, ну, лихой будет командир, а другой, глядишь, с ноги на ногу переминается, слюни глотает или рот откроет и стоит, ну, думаешь, все…