Ведь, только плюсы говорят в этом вопросе. Жить сейчас на три дома чрезвычайно трудно, и, конечно, говорить о том, что будут все одеты, не приходится и думать. От тебя не будет требоваться никакой помощи, будешь избавлена от всякой заботы о хозяйственных нуждах. В твою личную жизнь едва ли кто позволит вторгаться. Живи, трудись на пользу родины и оденься так, как прилично твоему «сану».
Если ты будешь учиться, как мне сказал папа, то совсем не будешь жить дома, а только приходить на ночёвку, так что лицезреть членов семьи едва ли тебе даже придётся (или очень мало, урывками).
Мне кажется, что отказ твой жить вместе совсем кроется не в том, не здесь «собака зарыта». Видимо, у тебя снова чувствуется непрочность твоего служебного положения, и снова тебе хочется спасаться – «лететь», хотя бы к чёрту на кулички! Сколько уже прецедентов было в твоём таком ещё небольшом служебном стаже!
Милая Ида! Эта неудовлетворительность (согласна ты со мной?) кроется в тебе самой и никто в этом не виноват. Ведь, до сих пор ты обвиняла всяких Романовых, Петровых и т. д., которые заедали тебя. Обвиняла «среду», как ты доказывала мне, что в Люберцах будет совсем другое, и это только я виновата в том, (вспомни свой разговор со мной в больнице) что ты должна жить в этом Шатурском болоте. И вот, ради тебя, я согласилась остаться с Борей. Как я боялась: ведь я каждый момент могла оказаться беспомощной из-за своей болезни.
Эта уступка с моей стороны оказалась бесполезной: ты снова мечешься, снова чего-то ищешь. Ты умеешь добиваться своего желания, когда захочешь. Возможно, и сейчас добьёшься: поступишь на курсы, но я сильно сомневаюсь, что это желание серьёзно, и ты будешь, как следует учиться. Ведь, у тебя совершенно расшатана воля, ты не можешь управлять собой. Тобой руководит, лишь мимолётный каприз и только: достижения того, что хотелось, и баста!
Неужели тебе не захочется взять себя в руки? Не жить мещанскими интересами? Неужели не захочется искоренить в себе вновь прибавившиеся в твоём характере ещё две «милые» черты (помнишь, ты говорила?).
Помнишь, я тебе когда-то говорила, что будучи ещё когда-то 16-летней девушкой, поставила эпиграфом в своём дневнике такой афоризм (у Лескова): – «Если хочешь, чтобы тебя уважали, сам в себе человека уважай».
Вот этот принцип, который я едва ли хорошо тогда понимала, руководил мною всю жизнь. Можешь ли и ты про себя то же сказать?
Уважаешь ли ты себя, когда оглянешься на себя, прибегнешь к самоанализу, и вот, признаешься не только себе (а мне сказала), что у тебя появилось что-то новое, вот на то, что я только что указала.