– Какая странная фамилия15… А я думал ты финка. Ну, или это… мордовка, что-то в этом роде.
– Я-то? Я русская… а вот бабушка была эстонской немкой.
– Это поэтому ты такая блондинка?
Она прыснула, немного нервно, но все же с облегчением. И предпочла сменить тему:
– Знаешь, я так испугалась… что т-тут мама. А это всего лишь я. Смешно, да?
– Очень, – согласился я. – Пойдем отсюда, а? Вернемся в город, отдохнем… и придумаем, что нам делать дальше.
Но Ася для очистки совести решила сорвать сухую траву на могилах. Я, конечно, принялся помогать, но она бросила эта занятие так же неожиданно, как начала, и обреченно махнула рукой:
– Тут до ночи провозимся… Потом приеду и уберу. Или вместе. Если т-ты еще куда-нибудь не пропадешь…
– Непременно, Асенька, – пробормотал я, взял ее, наконец, за руку (она не стала отнимать ее, как раньше) и повлек через заросли к калитке.
Она уже устала, и чуть заметно прихрамывала на одну ногу, а я, хоть и был измотан поездкой, да и вообще – всеми свалившимися на мою голову приключениями, чувствовал себя странно легко: наше общение все-таки начинало налаживаться, и на жизненном горизонте проявлялись кое-какие перспективы.
Мы вышли к машине. Еще издали я приметил, что она стоит, странно завалившись на бок, и подумал, что если я оторвал подвеску на бездорожье, то нас ждут большие проблемы с возвращением домой. Но все оказалось куда как хуже. Подойдя ближе, я обнаружил, что все четыре колеса спущены – а точнее, каждое из них грубо и злонамеренно разрезано, да так, что наружу торчали куски корда. Я не успел даже испугаться, Ася тоже еще ничего не поняла, мы посмотрели друг на друга, и в этот момент грохнул выстрел. Я увидел, как с сухим треском рассыпается боковое стекло – и услышал, как звонко и страшно вскрикнула Ася. Не помня себя, я рванулся к ней, но она, по всему, была невредима, просто испугалась, и тут раздался второй выстрел, ударивший с медным звоном куда-то под капот.
Я пришел в себя, и, подхватив попискивающую, закрывшую голову Асю, обогнул машину и ввалился в двери бывшего бассейна. До меня уже дошло, что стреляют откуда-то сверху, от косогора, то есть из-за здания, и следовательно, оказавшись внутри, мы будем в относительной безопасности. Радовало, что со мной был верный карабин. И какое счастье, что я, беспечная душа, на этот раз решил последовать технике безопасности и взял оружие с собой, а не оставил его в простреливаемой машине. Теперь у нас был шанс.
Затолкав Асю в ближний угол и велев не высовываться, я присел перед ней, старясь максимально закрыть ее силуэтом. Ствол я выставил вдоль стены. Кто бы не ворвался в единственный вход, он окажется у меня на мушке, да еще и боком, и, будьте уверены, с пяти метров я не промахнусь. Но, как водится, всё пошло не так. Сверху свистнул камень. Пролетев дугой через пролом в потолке, он громко упал в воду, подняв кучу брызг и разогнав по залу трескучие волны эхо. Я рефлекторно скосил глаза, всего на миг, – но, когда я когда вновь вернулся к двери, там уже стоял, широко ухмыляясь, Стасик. В последних отблесках дня я увидел, что его рука сжимает непропорционально огромный, облупленный револьвер, безапелляционно нацеленный прямо мне в переносицу.