– Возможно, и есть. Ну, это уже совсем, совсем взрослая жизнь, понимаешь?
Вера кивнула.
– Сергей человек хороший. Надеюсь, ты не судишь его лишь по… ну, скажем, его необычному отношению к Матвею.
– Нет, но… отношения у них и правда необычные. В поезде Сергей вел себя с сыном так, будто бы во всем ему потакает. А Матвей – настоящий баловень. Но после вчерашнего… – Вера встряхнула головой. – Даже и не знаю!
Никита вздохнул. По его хмурому выражению лица было понятно, что он многое знает, чем ему не очень хотелось делиться. Или, во всяком случае, он дал обещание хранить эту информацию в тайне.
– Знаешь, – продолжала Вера, – я тут заметила… у Сергея нет жены?
Никита поднял на нее глаза, механически жуя.
– Нет.
Вера потерла шею.
– Эм, а… этот факт имеет какое-то влияние на их с Матвеем отношения?
– Возможно, – облизнув большой палец, пробормотал Никита.
Веру уже охватило то самое любопытство, обычно граничащее с бесцеремонностью.
– А ты знаешь, что с ней случилось?
Никита долго молчал. Он не отмахнулся, не перевел тему, не осадил ее, что было бы ожидаемо. Он просто молчал, глядя в свою чашку с горячим кофе и о чем-то думал. Вера уже было хотела закрыть вопрос и извиниться за бестактность, когда он, наконец, заговорил:
– Жену у него звали, кажется, Инна. Сергея она любила, по крайней мере, когда-то, но очень не любила детей. Они часто ссорились по этому поводу, потому что Сергей хотел ребенка, а Инна, соответственно, нет. «Неожиданная» для нее беременность повергла ее в ужас. Постоянно она пыталась сделать что-то такое, что бы могло повлиять на развитие плода. Иногда, обычно во время ужасных скандалов, она грозилась сделать что-нибудь с собой и, заодно, с ребенком. Сергей за эти шесть месяцев чуть все шесть инфарктов не схватил. Но волосы у него поседели точно. Ну, с горем пополам родился Матвей, правда, Инна этим была довольна только потому, что прошел токсикоз. Она старалась смириться, старалась быть если и не примерной, то просто порядочной матерью. Как там все у них складывалось, я, честно сказать, не знаю. Только через пять лет, кажется, с небольшим она просто ушла. Оставила Сергею записку, где написала что-то вроде: «Больше не могу, прости». Кажется, это был день рождения Матвея.
Вера оторопела, ошеломленно округлив глаза. С приоткрытым ртом она смотрела на Никиту, улыбающегося ей.
– Да ладно, бывают истории и похуже.
– Пока что я не знаю ни одной истории, хуже этой.
Никита махнул рукой.
– Время прошло. Время идет. Раны заживают, не бойся.
– А мне кажется, нет, – Вера отпила чай и глубоко вздохнула. Никита снова принял этой на свой счет и умолк. Но Вера продолжала. – Кажется, это в равной степени сильно повлияло и на Сергея, и на Матвея…