Ирония повелителя была встречена Тотмием, как добрый знак.
– Я буду терпеливо ожидать решения божественного, – кланяясь и отступая, ответил скульптор.
Когда он вышел из павильона, фараон почему-то улыбнулся ему вслед. Иноземец начинал по-настоящему интересовать его, как человек, одержимый неведомой страстью. Амонхотеп смутно осознавал свое внутреннее родство с этим молодым человеком, нечаянно ворвавшимся в его жизнь. А, может, это было закономерным? Что их объединяло? То, что сидело в глубине души и не давало свернуть с однажды избранного пути? Он чувствовал, что как и им, судьбой голубоглазого иноземца движут неведомые силы, направляющие его по нужному руслу и дающие ту дерзкую смелость, с которой он двигался вперед к только ему одному известной цели.
Фараон прошел в то помещение, где обычно работал ночами, и достал из ящика для папирусов древний свиток. В ушах все еще звучали слова Тотмия, пытавшегося убедить фараона в его значимости. Они волновали Амонхотепа, заставляли возвращаться к ним вновь и вновь.
Он развернул свиток и несколько раз пробежал его глазами, но так и не понял ни единой фразы, поглощенный собственными мыслями. Наконец, он встряхнул головой, присел на скамейку и заставил себя увидеть надписи на свитке. Это было одно из тех погребальных сочинений, которое не подлежало выносу из гробницы. Но нашелся какой-то ослушник, переписавший и сохранивший этот памятник древнейшей поэзии, донеся его до живых. Амонхотеп IV держал в руках копию песни из дома усопшего царя Антефа, которая располагалась в гробнице рядом с изображением певца с арфой. Фараон любил это произведение и много раз читал его. Вот и сейчас, после разговора с Тотмием, он почувствовал желание вновь обратиться к папирусу.
– «Одни поколения проходят,
а другие продолжают существовать
Со времен предков», – прочитал он в «Песне арфиста» и подумал, что это сказано и о нем, фараоне восемнадцатой династии, правившей в Египте более двух столетий. Прошли и исчезли в темноте семнадцать династий и даже пирамиды не убеждают живущих в том, что это могли построить люди, которых давно нет, как нет уже их детей, внуков и правнуков. Десять веков не выходят на свет из своих гробниц, однажды мелькнувшие под солнцем и успевшие возвести каменные горы и чудовище-сфинкса; «А другие продолжают существовать» – это он, Амонхотеп IV и его предки, начиная от героического освободителя Египта, Секененры, погибшего в войне с гигсосами, когда-то поработавшими страну. И пришедший ему на смену фараон Камос, и его потомки – Яхмос, Тутмосис III… Они продолжают существовать, покуда живет восемнадцатая династия.