Мшелые холмы. Отвратительно! Кардвиндлиж чувствовал тревогу. Латимелия тихонечко поскуливала в подсознании. Он знал, она испуганна и дрожит. Что-то на одной из конечностей. Что – он не мог разглядеть. В физическом плане с ней всё в порядке. Ни царапинки. Получить рану для Варнианцев – всё равно что умереть. Кровь разъедала кожу, плавила её, рана становилась всё глубже, всё отвратительнее. Кардвиндлиж заставил себя не думать об этом. Знал, Латимелия – за этим вонючим холмом из мусора и отходов. Менэфис легко преодолевал препятствия, не буксуя, не тормозя, будто летел над поверхностью. Хотя это было не так. Средняя комплектация не способна на такое. Вот менэфис следующего поколения – конечно! Но Кардвиндлиж считал это излишеством. Сам аппарат он купил за купоны, а вот за дополнительные опции предлагали списать семь кредитов с карты жизни. И никак иначе. Кардвиндлиж предпочёл модель попроще. Объехать кучу мусора заняло три минуты восемнадцать секунд. Кардвиндлиж взял часы с собой, вставив их в специальную подставку на приборной панели. Он увидел Латимелию издалека. Она сидела на песке, поджав конечности под себя. Красные волосы трепал салатин, а лучи утреннего Карабелуса серебрили кожу. Он не видел лица, но почему-то стал чувствовать нарастающее беспокойство. Резко затормозил около Латимелии, подняв клубы пыли и мусора, выпрыгнул из менэфиса, хлопнув дверью. Латимелия плакала. Одна из конечностей была пристегнута замком, толстая цепь вела к колышку, вбитому в поверхность Варнианы. Кардвиндлиж подёргал цепь. Возможность выдернуть её отсутствовала. Сказать, что Кардвиндлиж был шокирован, – ничего не сказать. Первая мысль «Преступление» тут же образовалась в его голове и автоматически передалась Латимелии. Она заплакала ещё горше, заикаясь, рассказала, что её схватили ночью трое, лиц она не помнит, и приковали тут. При этом их сознание было заблокировано, и Латимелия не могла до них достучаться, спросить, умолить их оставить её в покое. Они не поранили её, нет! Просто приковали и ушли. Транспорта не было, тащили её пешком, вернее, заставляли идти, толкая в спину. Кардвиндлиж задумался. Отсюда до лачуги, где живет Латимелия, двенадцать минут на менэфисе. То есть, если пешком, то её тащили сюда более двух часов. Странно. Кому и зачем понадобилось совершить такое бессмысленное преступление? Он наклонился рассмотреть крепление и замок. Всё было обычное, Варнианское. Подключился к сети, ища инструкцию по открытию замка. В мозгу моментально открылась куча файлов и папок. Нашёл нужную. Замок был простым, произведённым в соседнем маленьком городке, стоил два кредита, открывался девятизначным кодом. Кто-то отдал за него два кредита??? И бросил тут? Странно… Или намеревался вернуться? Но существовал и универсальный код, продающийся производителем за три кредита жизни. Дорого и бессмысленно. Кстати, он забыл отключить Латимелию от своего канала. Она следила за всеми его мыслями. Съёжилась под его пристальным взглядом, еле слышно прошептала: «Они забрали мою карту жизни». Кардвиндлиж с ужасом смотрел на неё: «Что?». Ещё раз бессмысленно подергал за цепь. Пошёл к куче мусора, недолго копался в ней, нашёл подходящий кусок цепи. Прицепил к кольцу, вбитому в Варниану, другой конец к – менэфису. Завел мотор, тот мягко, приятно загудел. При минимуме усилий выскочил не длинный штырь. Кардвиндлиж помог Латимелии подняться, усадил в машину. Платье на ней было всё в грязи и песке, к тому же, порвано. Кстати, это было то же самое платье, в котором она была вчера. Тревожный звоночек прозвучал в голове: «Если она была дома, почему не переоделась? Хотя… она бедна, возможно, это единственный её наряд». Он боковым зрением смотрел на Латимелию, она смотрела в стекло на мелькающий пейзаж. Удовлетворенно подумал: «Хорошо, что отключил её от своего сознания. Нужно сосредоточиться… Карта жизни… Украсть карту, зачем?» О таком он слышал впервые. Потерять – можно, пять кредитов – штраф, выпишут новую. Но чтобы кто-то украл? Обращение к дознавателям за помощью – шесть кредитов. Можно прямо сейчас подключиться к их линии. Кардвиндлиж был растерян, но уверенно вел менэфис в сторону своего дома. За стёклами пейзаж постепенно менялся на более благополучный. Они пересекли черту города.