Калека вдруг замолчал, как бы пережевывая внутри себя следующую фразу. Прищурился, затем поднял на Софью живые не по возрасту глаза. Сказал тихо, но веско:
– Прежде, чем отказаться, подумайте не о себе, а о судьбе Михаила. А она ему уготована не простая, но великая… Не спрашивайте, как, но я ясно вижу это.
– Что ж, если заем, то пусть, – неожиданно для себя подчинилась Софья. – Где-то надобно расписаться?
– Любой договор – лишь бумага по сравнению со словом Еленских и Вашкевичей.
– Спасибо вам. Вы благородный человек, пан Адам, – глаза Софьи предательски увлажнились. Она отвела взгляд в сторону, делая вид, что рассматривает камин с кариатидами, поддерживающими полку с массивными бронзовыми часами.
– Спасибо Вам, что доставили старику такую радость. В моем положении любое общение – драгоценный дар. И вот еще. Передайте Михаилу, я тут подготовил ноты, – Еленский ловко перевел щекотливую тему в безопасное русло. – Это Бах. Надобно почитать партитуру, прежде чем мы начнем работать над техникой.
– Ноты? Для Мишки? Он что?..
– Да, уже вполне сносно играет на рояле. Гораздо лучше, впрочем, чем мог когда-то я. Удивительный ребенок. Нет ничего выгодней, чем долгосрочные инвестиции в талант. Одна мысль, что моя личность, наряду с вашей, конечно же, будет маячить тенью в его судьбе, согревает меня не хуже рюмки доброго коньяка, пани София.
* * *
Тропинка к черной деревянной хате с яркой вывеской «Синяковъ и К» у перебродских была натоптана. Седобородый благообразный хозяин Николай Сергеевич Синяков относился к своему делу серьезно: лавка ломилась от городского товара. Чего тут только не было! И желтоватые сахарные головы, пирамидой вздыбившиеся до самого потолка, и кадки с сельдью, и конфеты в жестняных коробках, чай, кофий, водка в разной таре, самовары, отрезы заморских тканей, керосин и еще много-много всего.
Деревенские мужички терлись тут постоянно в надежде поживиться халявным табачком у более зажиточного соседа, а то и опрокинуть стопку-другую по случаю, или без оного.
Не пойди Сергей со Стасем за спичками, не услышать бы им у лавки знакомые завывания о нелегком цыганском счастье. По столпившимся зевакам Сергей понял, что кочевая судьба завела карточных шулеров туда, где сила была явно не на их стороне. Марута удивился поначалу, а потом ощутил нечто подобное злорадству.
– Дорога с дорогой не сходятся, а человек с человеком всяк сойдется. Слышь, Стась, гости у нас. Те самые, что деньги за картоху у меня выдурили.
– По молитвам твоим, брат. Бить будем? Или как?
– Ну…можно для начала. Потом, поговорить бы не мешало. Вон тот бугай, видишь? Старшой он у них. Который косит под дурачка. Это мой. А мелкому, что сзади вьется, ты в ухо бей.