С другой стороны - я никогда не встречал людей трусливее, адаптационней, коварней и вообще вне какой-либо этики, чем в массе своей являются современные китайцы. Даже молодые европейского вида пекинцы при словах "Тянь-ань-Мэнь" испуганно втягивали голову в плечи и делали вид, что ничего не слышат. Досталось им, видать. Потому что большинство всегда ссыт, а лучшие идут вперёд и погибают. И теперь никакие цигуны им не помогут - хотя и птичий грипп тоже не возьмёт.
От мысли, что все честные и смелые китайцы должны были становиться изгоями и трупами как минимум все последние лет тысячи три - протрезветь в Поднебесной мне никак не удавалось.
Поклёвка космических вихрей - единственное, что может привлечь в наше время честного партизана. Изготовление текстов занимает в иерархии ценностей нормального человека скромное предпоследнее место перед всеобъемлющей импотенцией. Вот зачем в этом аттракционе многие так любят процесс признания личного дерьма за мировую усладу. Война, секс и религия - это для психов, а китайцам нужны спутниковые дацзыбао и миллиард винтовок, и всё, больше ничего...
С каждым веком и годом люди - и китайцы, и почти поголовно прочие - становятся всё глупее и глупей. Меня лично это настораживает, хотя и не особо. Геополитическая биология - царица усеянных костями и залитых красивой кровью полей. Вот примерно такими словами я и шебуршал в детстве и юности свои сотни уродливых одинаковых стихов. Сжёг их все по пьянке в зрелом возрасте, ясное дело. В песочнице во дворе, под жестяным грибком, как бы для детей - скорее всего, сделал это по наущению убитого герычем Кащея.
С ныне покойным Кащеем мы жили в одном дворе. Он был постарше года на три, кажется. Я так неистово, как он, никогда наркотиками не увлекался. А безумец Кащей любил экспериментировать - и первые лет десять ему немыслимо везло во всех химических интервенциях.
- Архип, однажды я всё-таки сварю тебе фри-бейс... - говорил он мне после раскурки в последние годы, когда былое везение уже надолго его покинуло.
- А что это такое? - спрашивал я в десятый раз, из вежливости перед зрелым опытом израненного самопознания.
- Смесь кокса с "белым богатством", по особой технологии, - объяснял мне он, - Но не крэк. Фри-бейса нужна всего одна затяжка из стеклянной трубочки. И если ты стоишь - то падаешь на жопу. А если сидишь - то подлетаешь и ударяешься головой о потолок.
- Спасибо, Кащей... - я всегда был с ним искренним. Мы знали друг друга с начальной школы. Раскурила меня первым одна девушка на Арбате, а вот винтом и героином вмазал первым как раз Кащей. Правда, уже в ту пору, когда я сам для себя стал писателем и решил, что для освоения изготовления особой вселенной желательно на опыте знать всё особенное. Ну, кроме, разве что, убийства, инцеста, гомосексуализма и прочих нечистоплотных тем, без которых в своём творчестве вполне можно обойтись. Но наркотики? Мимо них в моём случае было не пройти. Это ж общечеловеческая трансформация разума, данная в ощущениях, обычно непосредственных.