Для украшения дома по праздникам ткали полотенца, скатерти, занавески (чаршау), паласы. Особенно трудно приходилось девушкам из бедных семей. Не так-то просто готовить приданое: прясть, ткать, вязать, отбеливать льняные полотна на весеннем снегу…
Теперь о крестьянской еде. Если всегда имелся черный ржаной хлеб, то было очень хорошо. Но не у всех он был. Большая семья готовила обед так. Две чаши чищеной картошки крошили и опускали в кипящий котел, туда же опускали просяные или гороховые чумары – кусочки раскатанного теста. Мяса в супе не было, масла или жира тоже, как и лука и других приправ. Заправляли суп кислым молоком (катыком). Суп был густой и сытный. Кроме супа, варили просяную кашу, ели со сливочным маслом, молоком или патокой (у кого была корова). Больше ели гороховый суп, печеную картошку с хлебом. Крестьянин старался мясо не есть, а продавать. Ведь деньги всегда были нужны.
Во время подготовки к зиме, когда утепляли дом, сарай, обед не готовили – это отнимало бы время. Бывало, на скатерти нарежут хлеба, поставят питьевую воду, соль, луку начистят. Быстренько поедят – и за работу. А вечером – уже густой суп с хлебом.
Жители нашего села всегда нуждались в дровах. На зиму из навоза и соломы готовили кирпич – кизяк. Дрова заготовляли в трескучий мороз. Часто избы согревали железные печки, которые делали на продажу жестянщики. Железную печку топили или соломой, или кизяком, или хворостом. От такого топлива изба быстро остывала. Теперь у нас газ. Топить не надо. Дрова нужны только для бани.
Вся жизнь нашего села – это неотъемлемая часть нашей России. На нее все время нападали. Одна война кончалась – другая начиналась. Многие сельчане погибли в войнах. У старшей сестры моего отца старший сын погиб на прошлой войне, а во время ВОВ погибли также муж сестры и еще два сына. Мать их от переживаний сошла с ума и вскоре умерла. У одного сына остались жена и дети. Всего у нас погибло трое двоюродных братьев. Погибшим односельчанам поставлен памятник в центре села.
***
Отец мой, Халяф Харрасович Асянов, родился 20 марта 1897 года в селе Бозаяз теперешнего Кармаскалинского района Башкортостана, в бедной крестьянской семье.
Мать – Хуснинур Мингазетдиновна Жданова – 10 марта того же года, также в семье бедного крестьянина. Ее отец был инвалидом с детства (ослеп в 4-летнем возрасте после оспы). Семья была очень большой: кроме своих 8 детей, воспитывались еще дети старшего брата, оставшиеся сиротами.
Мои родители выросли на одной улице, были почти соседями.
Семья обрабатывала свою землю, кормилась от нее. Учиться родителям особо не пришлось. Отец еще мальчиком был отдан в медресе, но часто сбегал оттуда домой. Тогда его отдали в дальнюю деревню Ибрагимово Чишминского района к родственникам. Там он немного поучился и вновь сбежал. А в Стерлитамаке, куда его отправили к дяде, который работал учителем в медресе, парнишке пришлось ухаживать за его лошадью, а не постигать грамоту. Когда отец вернулся домой, то больше в медресе не ходил. Самоучкой овладел письмом, прилично говорил по-русски. И когда его порой спрашивали о грамотности и образовании, он с гордостью отвечал: «Самоучка!».