Недаром говорят, своя ноша не тянет.
Мы предчувствуем, как удивим всех своей прытью и везением, и порадуем небывалым приварком.
Петьке еще предстоит путь назад. Бабке кашеварить для усталой команды ужин. А мне всё это записать в памяти моего сердца несмываемыми чернилами переживаний.
Впереди показалась мощная бетонная эстакада- причал. И где-то глубоко внизу рядом с ней качался на волнах наш буксир.
Качка, почти не заметная на обычных причалах, они были вровень с пароходами, проявлялась на этой ровной стене эстакады, как на проекторе.
В лучах закатного, хотя еще высокого солнца, наш буксир ходил вверх-вниз рядом с ровной гладью стены эстакады.
Внизу, на уровне буксирных палуб на эстакаде сделан приступочек, шириной на один кнехт22. Два кнехта, слева и справа, стояли на этом приступочке и между ними как раз помещался буксир.
Матросы набросили носовую и кормовую чалки на эти кнехты. И буксир качался на волнах, которые были здесь не убаюкивающими, а злыми. Волны злились, что их родные берега сковали бетоном и им не приласкаться друг к другу.
Невиновный буксир ходил на этих волнах вверх-вниз, стукаясь бортом о бетон. Ему тоже приходилось не сладко.
Увидев свой родной буксир и вкатив тачку наверх эстакады, мы враз почувствовали усталость. Но сейчас не до неё. Мы подходим к краю эстакады и кричим вниз. Вахтенный нас услышал, взобрался на вышку буксира и подал оттуда нам доску. Трап тащить очень тяжело на такую верхотуру.
Петька прилаживает доску, пока бабушка развязывает мешки. Наконец, Петька с вахтенным начинают переносить наши богатства на буксирную вышку. Парни ловко держат двумя руками коробку или пакет, или бутыль с маслом и идут по доске, как заправские жонглёры, балансируя грузом.
Доска прогибается под каждым их шагом, скрипит, начинает качаться и расходиться под их ногами волнами. Парни пробегают по доске друг за другом, давая ей немного успокоиться.
Наконец, из груза остались бабушка и я.
Я подхожу к доске, она еще колышется от бега парней. И я слышу, как она скрипит:
–Сброш-шу!
Я ору благим матом, боясь даже приблизиться к ней. Петька прилетел к нам на помощь. Он встал посреди доски и стал качаться на ней, как на качели. Доска подкидывала его, и он, то взлетал вверх, то доска уходила из-под его ног вниз. Это зрелище произвело совсем не тот эффект, на который рассчитывал Петька. От ужаса я готова была просто прыгнуть на буксир, чем встать на эту доску.
Моя бабка, видя это, подволокла меня, и через силу толкнула на неё. Я стояла на доске на самом краю эстакады. Невдалеке лежали штабелями огромные, длинные доски и брёвна.