Ненасытная сочная ночь все плыла и путалась в безбрежной паутине времени, как тогда, как всегда… Прорывалась через хрупкие стекла луна в звенящем звездами небе. Казалось, невидимые свечи заполняют комнату своим сказочным волшебным мерцанием и мягким терпким светом. И хотелось лишь бренно брести по отороченной хмурыми деревьями дороге, уползающей в туман.
Смутные бесцветно – голые глаза уставшего человека воззрились на входящего. В затуманенных очах этих не было сформулировано четкой мысли, а растрепанные волосы частью остались на подушке. Словно гипсом залитые губы, казалось, засушились, не разлипнутся уже. Припорошенная пудрой пыли мебель в мертвенно-тихой комнате встретила гостей. Женя не понимала, сон или явь, что ее взяли под локти и тащат куда-то… Ей было все равно. Мысли в облике, облик мыслей… Имело ли это значение? Хорошо и приятно было лежать, не шевелясь. Тогда ничего не болело. Теперь же ломило суставы, перед глазами кружились темные силуэты.
Влада тихо положила на пыльный стол свою потертую дорожную сумку и огляделась. В берете и изношенной шинели, испещренной странными отметинами, словно с уст Пастернака сошедшая. Кругом разбросались исковерканные вещи, все было настелено приличным своем какой-то непривычно белой пыли. Большинство окон в доме оказались заколоченными, а пугающий гул шагов отдавался от голых плесневелых стен и бросался обратно. А за окнами цвела отрезанная от мира смертоносная пустыня.
Долго она искала это строение у оврага, от низин которого стены холмов скатывались вниз с основ. Обрызнутые льдом загривки потертого деревянного крыльца встретили ее недружелюбно. Во весь простор объятого взгляда вокруг раскидывались белоснежные поля с редкими торчащими кое-где домиками. Кто и когда жил здесь, осталось для нынешних обитателей загадкой. А рядом восставал из песка воспоминаний их разрушенный летний отдых, тепло и приволье несознательных ленивых дней, превратившихся в тлеющие угли взмахом властной руки завоевателя.
Пряный, освежающий, как мороженное, которое в ее юность впервые было поставлено на поток как массовое лакомство, ранний весенний ветер за трещащими от натуги окнами едва прорывался сквозь смрад внутреннего убранства усадьбы. Волосы Влады искрились неверным солнцем, пробивающимся сквозь раздолбанные немытые окна, пытаясь впитать его великолепие. Лишь вчера ранний мартовский мороз, не веря в скорую оттепель, целовал окна серебряными кружевами сквозь бездонное море небесной синевы.
Растрепанный Владимир, не причесанный и обросший щетиной, начал спускаться со второго этажа и замер, почуяв в доме чужака.