Спецотряд тоже сюда подтащили, но расположили в тылу неподалёку от складов с боеприпасами, что находился за лесом к востоку от нашего лагеря.
Когда приехали, тут было лишь поле, заросшее редкой растительностью. Нам поставили палатки для личного состава и техники, установили блоки для различных нужд, в том числе, санузлы и душевые. Командование потребовало у регулярной армии срочников и приказало им окапывать нас: рыть траншеи, и строить блиндажи. По сравнению с тем, в каких условиях я жил во время зимней кампании, тут оказался настоящий рай. Даже кондиционеры в палатках имелись.
Местность была равнинная, впереди в паре километров от передовых окопов проходила лесополоса, позади располагалась заброшенная деревня, неподалёку пролегала асфальтированная дорога, но нас от неё скрывали деревья.
Погода в последние дни улучшилась. Дождь больше не лил, как проклятый, земля подсохла. Было не жарко и не холодно — самое то, одним словом.
В расписании почти ничего не поменялось: основную часть дня занимали стрельбы, отработка взаимодействия и тактических приёмов, теоретические занятия и энергетические тренировки. Последних, как и обещал подполковник Безбородов, действительно стало больше. Причём в основном они были сосредоточены на усилении энергетической защиты.
Здесь ощущалась близость фронта, теперь сомнений не оставалось: мы попали на войну. Постоянно где-то стреляли. В основном это были учения регулярных подразделений, но время от времени прилетали известия о мелких стычках с врагом.
* * *
Был обычный субботний вечер. Ровно неделя прошла с того злополучного инцидента в Пинске, и три дня — с тех пор, как нашу группу привезли под Ружаны. По периметру лагеря вяло шли земляные работы. Пока мы прокачивали нашу энергию и прочие навыки, срочники копали траншеи. Но срочников прислали мало, да и те не горели желанием работать, и траншеи копались медленно.
Я стоял на краю окопа, четверо бойцов с лопатами равняли стенки внизу. Основную работу выполнял небольшой гусеничный экскаватор на дистанционном управлении, за пультом которого сидел сержант — полноватый, широколицый малый со светлыми стриженными ёжиком волосами.
Поскольку тут находился участок нашего отделения, я лично наблюдал за ходом работ, а заодно отмечал на своём голографическом планшете сектора обстрелов и ориентиры. На всякий случай дублировал на бумажный носитель. Как известно, электронику вывести из строя несложно, поэтому хорошо, когда есть бумага.
Сержант остановил экскаватор и объявил перекур. Все пятеро срочников сели в кружок на траву рядом с отвалами земли и задымили сигаретами. Я присоединился.