Одежды, которая была на мне во время нападения в переулке, нигде не видно.
— Интересно, — шепчу вслух, разглядывая свои вещи.
Волк побывал в моей квартире. Впустила ли его Элли или он дул на дверь, дул на дверь, да и сдул ее?>3
Или, может быть, просто позвонил ей и попросил принести сюда мою одежду? Но как он мог узнать ее номер телефона? И если бы Элли пришла сюда, разве не осталась ждать моего пробуждения?
Я решаю оставить эти вопросы на потом, потому что мне надо заняться более важным делом — посещением туалета. Подробности я узнаю позже, не то мой мочевой пузырь вот-вот лопнет.
Включив свет в уборной, вижу свое отражение в зеркале, отчего мне хочется быстрее одеться и уйти.
Левая сторона моего лица покрыта уродливыми фиолетовыми и черными пятнами в форме подошвы ботинка. Левый глаз заплыл. Нижняя губа разбита. Волосы — крысиное гнездо, а белки глаз настолько красные, что кажется, словно я только что проснулась после девичника в Вегасе, не помня, откуда у меня огромная татуировка Элвиса.
Теперь я понимаю, почему Лиам решил, что я должна остаться в больнице.
Воспользовавшись туалетом, мою руки, чищу зубы щеткой и зубной пастой, оставленной кем-то на раковине, и пытаюсь разобраться с начесом на голове, проводя по волосам пальцами и приглаживая их. Но это не работает. Поэтому я сдаюсь и одеваюсь, двигаясь осторожно, потому что мое тело делает все возможное, чтобы убедиться, что я помню травму, которую оно недавно перенесло.
Хотя беспокоиться следует скорее о моем разуме.
Я видела, как в переулке, всего в нескольких футах от меня, погибли трое мужчин, но испытываю странное отсутствие эмоций по этому поводу.
Конечно, они мне не очень нравились.
Кроме того, я выросла на ферме с большим количеством скота, который регулярно становился моим обедом, поэтому пролитие крови для меня не новость. Я знаю, каково это, когда повседневная жизнь сопровождается насилием.
Но все же... Я должна что-то чувствовать. Раскаяние или отвращение, гадливость или неверие. Что-то.
Что-то еще, кроме тайного чувства удовлетворения.
* * *
Когда я открываю дверь комнаты, вижу Лиама, вовлеченного в разговор с двумя полицейскими. Стоя примерно в четырех с половиной метрах от сестринского поста, они не замечают меня, что дает мне прекрасную возможность наблюдать производимый Лиамом эффект в действии.
Даже разговаривая с ним, ни один из полицейских не смотрит Лиаму в глаза. Их взгляды не отрываются от мыса его туфель. Они похожи на двух хорошо обученных собак, ожидающих команды у ног своего хозяина.
Лиам замечает меня у двери. Он оглядывает меня, сверкая глазами, как волк в моем сне. Что-то тихо сказав полицейским, чтобы только они могли слышать, он отходит от них ко мне.