— Я люблю, когда в городе идет дождь. Это напоминает мне о доме.
Судя по выражению его лица, он сам не ожидал, что ответит.
— Вы из Ирландии? — кротко спрашиваю я.
Он колеблется, словно решая, продолжать говорить со мной или нет. Затем просто кивает.
Я представляю себе холмистые пустоши, заросшие пурпурными пучками вереска, серый туман, ползущий по развалинам средневековых замков, очаровательные маленькие домики на берегу утеса.
Большого черного волка, воющего на полную луну.
Изучая выражение моего лица проницательным взглядом, он интересуется:
— Вы бывали в Европе?
— Нет.
— Если нравятся дикие места, то там стоит побывать.
— Вообще мне нравятся дикие места, — выпаливаю я. — И дикие штучки.
— Нравятся, — повторяет задумчиво волк, удерживая мой взгляд. Он произнес это так, словно обдумывал услышанное. Представляя, какие конкретно виды диких штучек могут мне особенно нравиться.
Поэтому, конечно, я начинаю лепетать от волнения:
— Я хотела сказать, что привыкла к диким местам. Сама родом из одного маленького крошечного городка в Техасе посреди пустыни, где небо такое синее, что ослепляет, а равнины простираются в бесконечность. Убить там могут миллион вещей: от торнадо, скорпионов и ядовитых змей до полуслепого и полупьяного кузена, который обожает практиковаться в стрельбе по мишеням на заднем дворе по воскресеньям после церковной службы. По этим дням вся семья собирается на обед, а ты ходишь в поддельном меховом манто, которое бабушка подарила на Рождество и которое имеет неприятное сходство с оленем.
После этой ужасной речи все маленькие шумы в закусочной кажутся болезненно громкими. Дождь стучит по крыше как град пуль.
Волк увлеченно на меня пялится. По ходу, такого провала он еще не видел.
— Ну что ж, — весело тараторю я. — Оставляю вас наедине с вашим кофе. Пока-пока!
С пылающими щеками я спешу обратно на кухню. К сожалению, она открытого формата, поэтому посетители могут видеть через барную стойку гриль и зону приготовления пищи. Мне нужно завернуть за угол, где находится огромный холодильник, чтобы там поплакать в одиночестве.
Диего, повар закусочной, вопросительно на меня смотрит, когда я проплываю мимо.
Через тридцать секунд меня разыскивает Карла, пока я хлюпаю носом со все еще зажатым в руке кофейником.
— Что ты делаешь?
— Молюсь об аневризме головного мозга. Или если это будет не больно, то я согласна на какое-нибудь стихийное бедствие, которое убьет меня быстро, но оставит приличного вида труп.
Карла на мгновение задумывается.
— Я бы предложила наводнение, но тогда ты слишком раздуешься.