Но, конечно же, и прямого вреда в результате темной экспансии в деяниях такого владыки немало. Вот он несет хрупкое через дорогу, и хоть бы все машины посталкивались между собой – главное, чтобы он ничего не разбил. И он искренне не понимает, почему такие деяния порочны. Вот же, у меня все целое! Вот настоящие величие и польза ситуации. А вон те все водители поступали не по образу эмпатии. А ведь я возмущался, но они все равно хотели ехать. Значит, сами виноваты. Возмутительно!
Так что не стоит недооценивать порочность темных деяний. У таких владык очень плохой и порочный характер. Говоря образно, они хотят все хорошее в их восприятии происходящего события – себе. А другим, даже хуже, чем «друзьям все, а врагам – закон». Всем, за малейшие отступления от образа эмпатии – тюрьма ограничений и наказания. А ему – можно все, что нравится.
Знакомому владыке не продали ночью алкоголь. Он – «я желаю продавщице мучительной смерти». Иду по улице, мимо владыка проходит, смотрит на какие-то окна в здании. Цитирую его мысли: «Мерзавцы, окна затемнили, неприятно смотреть. Ну да ладно, главное, что у меня ноги в тонусе и попа загорелая. А окна, ну бывает». «А вот бы грузчики ссорились и все бутылки поразбивали, а я стою, красивый, весь в новом, стряхнул редкие брызги и пошел дальше».
Такие владыки совершают поступки, максимально возмущающие других. Если, конечно, у них есть активация подобия[2]. Потому что это поступки, направленные на то, чтобы окружающие ни в коем случае не смогли реализовать полезности. Чтобы величия ситуации у других поменьше, а у него – побольше, его величие превосходит, лучше. А влияниями основ, такие владыки, конечно же, создают законы и предписания, которые ведут именно к их образу величия. «Всем машинам остановится, чтобы прохожий N, то есть я, успешно прошел с хрупким грузом».
Постепенно темная экспансия блокируется первозданным хаосом[2,5]. Наступает этап отстаивания имеющейся территории темной эмпатии. Теперь владыка хозяйствует уже только в том масштабе темной эмпатии, который успел захватить на этапе экспансии. На этапе экспансии темный владыка не давал никому реализовать полезное. А теперь, на этапе хозяйствования он сам в этой роли! Темные асуры «претерпевали». А у темных владык, (кстати, как и у эльфов) очень часто ощущение что они «мучимы» ситуацией. Вообще, нельзя сказать, что темные владыки совершенно не радуются и не довольны ситуацией. На этапе хозяйствования владыка вполне себе довольна удавшимся хозяйствованием, да вот только это довольство и эта радость эмпатичны к миру. Здесь, как и в случае слоя познания эльфов – познаются качества. Поэтому вследствие разрушения разрушающим хаосом качества характера и владыки и самих ситуаций становятся все более слабыми и упадочными. Кроме того, это уже не экспансия и владыка все чаще испытывает стенающее разочарование тем, что события пошли иным рисунком, отличным от его слоя эмпатии. Ведь теперь предписания владыки все чаще не исполняются, у других темных владык свои концепции величия. И владыка все чаще испытывает горькую печаль – вот опять, замок сбили. Чего ты все время ездишь тут взад-вперед. Не ныряйте здесь, на меня брызги холодные летят! Но ведь у соседствующих темных владык своя эмпатия! Вот они и хозяйствуют свое величие ситуации. Кроме того, такой хозяйствующий владыка все больше испытывает специфический страх перед возможными преступлениями, которые могут начаться и начинаются. Ведь преступления это несоблюдение гармоничного закона кармы. А тут несоблюдается весь веер гармоничных законов, ибо их исток – характер событий – ошибочен, отторгнут от неизреченного смысла. И такие хозяйствующие владыки часто буквально истерят, плача, что их законы эмоциональных взаимодействий не соблюдаются.