Она встала на колени и, освободив член, погладила рукой. Тронула языком влажную головку. Обхватив губами, легко двинулась вперёд.
Корделл рыкнул:
— С ума сводишь… Мучаешь, маленький… Нравится издеваться… Ещё! Ещё… Дааа, вот так…
Она быстро скользила языком по горячей плоти, чувствуя, как горит сама. Снизу, сверху и изнутри. Отняв губы от члена, поцеловала его…
— Иди сюда, Аталина, моя девочка…
Рэндар сдёрнул с себя свитер, лёг на траву. Стоя над желанным телом, девушка стянула с себя пальто, брюки и трусики.
— Ты замерзнешь, Аталь…
— Так ты согрей, — шепнула она, прижимаясь к раскаленному телу — Огненный… Мой.
— Твой, Аталина.
Подмяв девушку под себя, развёл её бёдра и постарался войти мягче, чем обычно. Двигаясь в ней, не подчинял теперь, а ласкал. Любил… Подсунув раскрытые ладони под ягодички, сжал их. Аталина застонала…
— Ещё, Рэндар…
Она потянула свитер вверх, обнажая груди и Корделл тут же припал к одной из них. Втянув в себя твердый камушек соска, стал двигаться сильнее, но все ещё стараясь сдерживаться, отчего то решив, что может навредить, убить, сломать…
— Ещё, — шептала она — давай еще… Не жалей меня, заставь жить… Я хочу жить, я не умею… Научи меня…
Двинулась ему навстречу сама, царапнув ногтями плечи, зажав его бёдра своими. И двигалась сильнее, сильнее, следуя за его движениями. Ощущая его в себе, горела. Горела… И вдруг начала жечь сама. Запустив пальцы в жёсткие мазутные пряди, впилась губами в его губы, требуя ответа и получая его тут же.
Одной рукой прижав её тело к себе, потеряв власть над собой, вошёл до конца в нежную, влажную суть своей пары. Просунув горячую руку меж их слившихся искрящихся тел, нашёл каменный горячий бугорок клитора. Прижал, погладил пальцем.
— Ещё! — взвыла Аталина — ЕЩЁ!!! Сильнее… СОЖГИ МЕНЯ!!!
Его горло исторгло звериный рык. По плечам, предплечьям, рукам, звонко щёлкая, пробежали бордовые жёсткие пластины. Секунда…
И тугие громадные крылья накрыли их обоих. Высвободив руки, разорвал смятый свитер когтями, освобождая желанное тело, выгнувшееся ему навстречу.
Её волосы разметались по траве, а синие глаза тонули в расплавленных, огненных, лишенных зрачков, кусках лавы…
Берег горел… Трава сохла, нагреваясь и лишаясь цвета, пропадала, давая место новой жизни.
— РЭНДАР!!! МОЙ! МОЯ ПАРА…
Выгнулась ему навстречу, желая забрать совсем.
Подсунув руку, не задев все — таки когтями нежную кожу, прижал к себе. Провёл языком по шее… Прикусил плечо.
Излился одновременно с ней, истёк сладкими судорогами.
Опомнился…
— Это ж охереть можно… — вздохнула Аталина, стараясь восстановить дыхание — Это ж… ТАК!