Наступил момент, когда история сокрушительным образом пересеклась с жизнью Жирара. После Французской кампании французы в июне 1940 года сдались Германии. «Странное поражение» Франции, как это нарекли чуть позднее, мрачной тенью висело над Жираром на протяжении всей его жизни, хотя последствия капитуляции не сразу сказались на его подростковых дурачествах. Вначале Авиньон входил в zone libre, занимавшую две пятых французской территории и находившуюся под управлением режима Виши и маршала Петена. Но демократию уже упразднили, и zone libre сотрудничала с Германией, хотя под полной оккупацией оказалась лишь через два года. Население нервничало. Потому-то следующая проделка мальчишек, в октябре 1940 года, возымела более серьезные последствия22.
Жирар и несколько его друзей позвонили директору лицея, прикинувшись сотрудниками Министерства образования в Виши. Позвонили они с почты – телефоны тогда были лишь в немногих частных домах в Авиньоне – и, говоря в замотанную носовым платком трубку, известили о начале программы, призванной отправить на пенсию заслуженных преподавателей. Звонили они в пятницу; готовиться к программе следовало спешно, потому что мероприятие начнется с торжественной церемонии поднятия флага рано утром в понедельник, как только лицей откроет двери.
«После наших звонков – а мы звонили просто для смеху, – не успели мы уйти с почты, как приехала полиция нас арестовывать. Они знали, что мы натворили. Телефоны прослушивались. На почте в то время работали телефонистки. Никакого вам „хайтека“». Жирар добавил: «Когда полиция приехала на почту нас ловить, я не на шутку перепугался. Если бы дело не осталось на уровне лицея, а было бы передано наверх, в городскую администрацию Авиньона, оно приняло бы намного более серьезный оборот»23. Он жил в покоренной стране, где действовали новые правила. Школьная администрация вряд ли проявила бы снисхождение, особенно в первые напряженные дни при новой власти. Чаша терпения переполнилась. Возможно, сообщники Жирара разбежались или как-то словчили, чтобы не попасться, либо отделались относительно легким наказанием, потому что были в школе не на таком плохом счету. Жирар выделялся своим озорством на уроках и во внеурочное время, да и успеваемость хромала. Его отца вызвали в школу.
В строгом смысле слова Жирара не «отослали» из школы, как говорят британцы; кстати, учился он тогда в terminale – выпускном классе. Возможно, благодаря тому, что его отец был муниципальным служащим и видным местным деятелем, со школой была достигнута джентльменская договоренность: Жирар перестанет посещать занятия и не будет доучиваться в выпускном классе лицея, а вместо этого будет готовиться к экзаменам на степень бакалавра дома, самостоятельно. Жирар предпочитал говорить, что из школы его выперли; так оно фактически и было.