Книгу я читала весь вечер и даже ночью. Под утро я снова видела дом в Ольховом переулке. Проснувшись, я поняла, что мне стоит прислушаться к своему внутреннему голосу и наведать его, ведь моя интуиция с бродячими менестрелями меня не подвела. С книгой под мышкой я направилась в кабинет кузена. Но дверь оказалась заперта.
— А где Часлав? — спросила я караульного у входной двери.
— Его милость прибудут ближе к вечеру. Готовятся к прибытию важных людей.
«Ах, ну да — сегодня ведь приедут мои родители и лекари какие-то», — думала я про себя, выходя на улицу. — «Ладно, как раз книгу успею дочитать где-нибудь в тенёчке». И отправилась на поиски скамейки или чего-нибудь подходящего, что сможет её заменить. На заднем дворе я обнаружила небольшую конюшню. Из шести мест в деннике четыре оказались пустыми. В одном нервно переминался с ноги на ногу высокий рыжий жеребец. Я не удержалась, протянула руку и почесала его нос с белым пятном. Напротив стояла низкорослая кобыла пепельного цвета с чёрной спутанной гривой и таким же хвостом. Я заглянула и к ней.
— Ты моя хорошая! — потормошила я гриву. — Сейчас я тебя заплету, будешь у меня раскрасавица!
Услышав приближающиеся шаги и голоса, я перестала расчёсывать хвост и присела, прячась за лошадью.
— Так Ставру, значит, как всегда — награда и почёт, а мы, значит — как всегда не у дел? — говорил стражник.
— Нам ещё и разнос устроил за то, что плохо искали, — добавил второй и сплюнул.
— Да что это вообще за цыпочка такая? На уши всех поставила, даже Чаславу подвалила. Ведёт себя здесь, как хозяйка. Девка его, что ли?
Второй рассмеялся:
— Какая девка, Януш? Девки тут каждый день разные, ты хоть раз видел, чтоб он к какой-нибудь охрану приставлял и мило беседовал?
— Не-а.
— Ладно. Скажу тебе, только никому ни слова. Это одна из Лунных Оракулов.
— Как? Здесь? И что, Часлав не боится? Она же может разойтись, и мало не покажется…
— Да ты баек наслушался. Ничего она не сделает. И к тому же, её когда в Белобрег везли, к Верховному, ну, чтоб секреты поганые выведать, она втихую зелья какого-то выпила, чтоб память отшибло, и он не смог гипнозом в её разум проникнуть. Так вот, зелья хватанула и пропала. А стражники, что её везли, говорят, что вырубились. Может, она их чем опоила, может, и околдовала. В общем, все трое были наказаны за то, что разини. Так Часлав-то говорит, что она от своего зелья до сих пор в себя прийти не может — ни дички не помнит! И яви себе, барон тут же сообразил и сказал, что он её родич! Она и повелась!
— Лучше б он ей сказал, что он её муженёк, вот потеха б была!