Данияра я представила, как дальнюю свояченицу и компаньонку Дарину. Пришлось приплести, сочиняя на ходу, что она недавно пережила большое несчастье — потерю самого близкого и дорогого. И с тех пор она не снимает траур — шляпу с чёрной вуалью. Даже ночью. Ведь нервы у бедняжки совсем расшатались. Пусть молчит и в одиночестве переживает свою утрату.
— О, Дарина, я выражаю вам мои глубочайшие соболезнования, — улыбка погасла на загорелом лице капитана. — Всё образуется, дорогая. Время — лучший доктор.
— Никогда мне не забыть моего Зюзика, — скорбным голосом запричитал Данияр, уткнувшись лицом в поставленные на стол руки. — Славный был пёсик, знаете ли! Очень редкой охотничьей породы! Вот как сейчас помню: мордочка беленькая, ушки — рыжие, а глазки, ну такие умные! Воистину, невосполнимая потеря!
Я чуть не подавилась. Капитан тоже немного опешил, поставил на стол кубок и бросил на меня растерянный взгляд.
— Нервы… — развела я руками. И, что бы поддержать трагический образ, заодно поведала ему душещипательную историю о том, как две прекрасные и несравненные дамы (то есть мы, конечно) отважились пересечь полное опасностей море, дабы навестить давнюю приятельницу, живущую ныне в Вышеграде. И угораздило же этих наивных юных дев попасть на судно с командой отъявленных негодяев. И мало того, что эти мерзавцы забрали все ценности и сбережения, так они еще и покушались на нашу честь, грозясь в случае отказа выбросить несговорчивых девушек за борт. И вот мы, гордые, недалёкие, ой, то есть недоступные, и прекрасные, под покровом ночи совершили побег, решив самостоятельно добраться до берегов Галтии, отважно перерезав канаты, удерживающие шлюпку. Но хрупким и слабым девушкам и не в намёк было, что до берега еще далеко, а грести уже не было сил. Увидев твёрдую землю, было решено отдохнуть и продолжить путь. Но не тут-то было. Шлюпка покинула нас, уплыв в неизвестном направлении. Всю ночь мы провели в унынии и печали, моля небо о спасении.
— Я бы ещё побыл… побыла с тобой в такой ночной печали, — не забыл вставить свои пять грошей Данияр.
— Так вот, — продолжала я своё повествование, наступив под столом Данияру на ногу, — само провидение послало нам вас, лорд Гдышек.
— Винсент, — он опять расплылся в самодовольной улыбке.
— Винсент, — согласилась я.
Капитан вскочил со своего удобного кресла:
— Милые дамы! Я не оставлю это злодеяние безнаказанным! В конце концов, мой «Сапфир» служит не только для разведки и конвоя, но, главным образом, для борьбы с пиратством и разбоем. А это и есть самый настоящий разбой! Как называлось это гнусное судно?