- Мне не тяжело.
Следующие пятьдесят проскочили почти незаметно и как-то обыденно, без тупых тостов и, вообще, без пафоса.
Шура поискал глазами столовые приборы, не обнаружил таковых. Вопросительно взглянул сначала на Руслана, потом на рыбную нарезку.
- Будь проще, - посоветовал тот и, подавая пример, подцепил кусок пальцами.
- Если я буду еще проще, меня перестанут пускать в приличные дома, - доверительно поделился телохранитель, но от красной рыбы не отказался, пусть и руками. - Так как, ты не против заглянуть на чашечку кофе... к Алете? Или тебя здесь срочные дела держат?
- Ничего меня не держит. Нигде. Я, Шура, до пятницы совершенно свободен... - произнес Руслан с мазохизским удовлетворением.
- Тогда по последней - и двинулись.
... Шаари Малье, по прозвищу Обжора, встречал людей, легких на подъем. И сам был из них. Но, обычно, чтобы куда-то сорваться, ему требовалось хотя бы оседлать коня и взять плащ, флягу и оружие.
Руслан же лишь посмотрел на него круглыми, чуть навыкате, темными глазами, без должного пиетета опрокинул в себя, действительно, неплохой напиток (не чета винам Монтреза, но вполне - вполне). Потом сгреб со стола початую бутыль, поискал пробку, заткнул горлышко и, перехватив ее поудобнее, объявил:
- Алету угощу. Ну что, мы идем?
Ошалевший маг только головой покрутил от такой простоты. А потом махнул рукой и слегка прищелкнул пальцами, вызывая из сопряжений Арчибальда, бессменного проводника по мирам.
Глава 5 Цветок под семью покрывалами
Рыжее солнце уже откатилось за горизонт и черные "шерстяные дома", закрытые на ночь полосатыми тентами, почти слились с песками. Чуть поодаль мирно дремали привязанные к шесту верблюды - темный и белый.
В "женской комнате" было в меру прохладно. Яркий ковер с прихотливым красно-черно-белым узором приятно щекотал босые ноги. Атени курила кальян, пребывая в том странном состоянии между сном и явью, в котором к ней, иногда, приходили боги и духи.
Иногда это были "правильные" боги и духи, иногда - нет. Атени не различала их, да и не стремилась. Ее делом было - передать очередное озарение нынешнему калафу, царю племени ниомов. А уж как он распорядится знанием - то не ее головная боль.
Атени считалась глубокой старухой - уже тридцать шесть, очень много для Видящей. Она и выглядела старухой: седые волосы, заплетенные в ритуальные десять кос, спрятанных под узорный платок, морщинистая кожа, сожженная здешним, безжалостным солнцем, пальцы, скрюченные от прялки. Дар видящей - да четыре чудом сохранившихся зуба это все, что удерживало Атени от путешествия "на черном верблюде за край ночи".