Впрочем, не считая противного запаха непонятных реактивов, здесь мне нравилось гораздо больше, чем в следственном архиве. По крайней мере, здесь было чисто, я бы даже сказала — стерильно. Впрочем, похоже, что именно стерильно здесь и было.
Всё же это место вызывало во мне смешанные чувства.
С одной стороны, я чувствовала некоторую гордость за то, что действительно участвую в расследовании. Хотя тут тоже всё сомнительно… С другой — морг как таковой заставлял меня задуматься о тленности и непостоянстве. Сегодня ты удачливая воровка, аферистка, министр или актриса, старик или ребёнок… А завтра — одно из вот таких холодных, никому не интересных, кроме безумного старика, тел. И от размышлений этих становилось неуютно и грустно…
- Я так понимаю, вы в гости к нашей свеженькой красавице? — радостно спросил старичок, отвлекая меня от мыслей о вечном. — Это просто замечательно! Она вас уже заждалась… Гляди соберётся и сама к вам придёт.
Проклятье! Мне одной от этих слов захотелось подхватить юбки и удрать куда подальше?
А нет. Не одной. Мистер Фокс тоже слегка побледнел… а вот мистеру Коллинсу, кажется, совершенно всё равно, что там бормочет патологоанатом.
Вот что значит опыт!
- Вы выяснили причину смерти? — тут же спросил старший следователь, приблизившись к столу, на котором лежала несчастная мисс.
- Да-да! — закивал Безумный Хэнк. — Удушье. Но прежде нашу куколку пытали. Об этом свидетельствуют множественные ожоговые раны, и… Мисс Оушен, вам дурно?!
- Н-нет… — заторможено пробормотала я, подавив приступ тошноты и сделав шаг назад.
Сердце пропустило удар, и голова слегка закружилась. На шиворотом беспокойно заворочался Дрю.
И в этот момент мир померк, а перед глазами вспышками замелькали картинки… Жуткие и страшные картинки убийства.
Это были странные видения.
В один момент я оказалась в совершенно другом месте — в богато обставленном зале, ярко освещённом тёплым красноватым светом магических светильников. Кружились пары, играла музыка… И я была в центре этого веселья. Звонко смеялась, что-то рассказывала и пила игристое вино. Я даже чувствовала на языке этот немного пощипывающий виноградный привкус. Кто-то разговаривал со мной, я кому-то что-то отвечала, но, хоть убей, не могла запомнить ни лиц, ни голосов, ни сказанных слов. Словно они были ненавязчивым, возможно, даже приятным, но просто гулом. Фоном. А нужно было мне совершенно другое. Кто-то совершенно другой.
Кто-то держал мою руку, выписывал на ладони замысловатые знаки и точно так же, как и многие другие, что-то говорил. Он, именно он меня раздражал. Я мечтала от него избавиться, но терпела. Зачем?! Меня без него здесь бы не было.