1
Мистер Болдок был в саду. Увидев идущую по дорожке Лауру, что-то пробормотал и тут же спросил:
– Как тебе мои бегонии? Правда, хороши?
Мистер Болдок был никудышным садовником, но всегда очень гордился успехами и совершенно забывал о неудачах. От друзей же требовалось не напоминать о них. Лаура послушно взглянула на довольно хилые бегонии и сказала, что они очень приличные.
– Приличные? Они великолепны! – За последние восемнадцать лет мистер Болдок постарел и значительно потолстел. Он с кряхтеньем нагнулся и снова принялся выдергивать сорняки. – Такое влажное лето стоит! Не успеваешь выполоть грядки, как они снова зарастают. А уж эта повитель! Слов не хватает сказать, что я о ней думаю. Не знаю, как ты, а я лично считаю, что она просто порождение самого дьявола. – Тяжело переведя дыхание, спросил: – Ну что, молодая леди? Неприятности! Выкладывай!
– Я всегда прихожу к вам, когда меня что-то беспокоит. С шестилетнего возраста.
– Ты была странноватым ребенком. Заостренное личико и огромные глаза.
– Я хотела бы знать, правильно ли я поступаю.
– На твоем месте я бы не беспокоился, – сказал мистер Болдок. – Грр! Убирайся, тварь проклятая! (Это относилось к повители.) Нет, не беспокоился бы. Некоторые люди знают, что правильно, что нет, а другие понятия не имеет. Это как музыкальный слух.
– Я не имею в виду – правильно или нет в моральном смысле. Я хотела сказать, разумно ли я себя веду.
– А, тогда другое дело. Человек, в общем, совершает больше глупых, чем разумных поступков. А в чем проблема?
– Ширли.
– Ну конечно, Ширли. Ты больше ни о чем и ни о ком не думаешь.
– Я хотела, чтобы она поехала в Лондон и освоила специальность секретарши.
– По-моему, это ужасно глупо, – сказал мистер Болдок. – Ширли – милая девочка, но хорошей секретарши из нее никогда не получится.
– Но ей же надо что-то делать.
– Да, так теперь считают.
– И мне хочется, чтобы она общалась с людьми.
– Проклятущая крапива! – воскликнул вдруг мистер Болдок, тряся обожженной рукой. – С людьми? Кого ты имеешь в виду? Толпы народа? Работодателей? Подруг? Молодых мужчин?
– Пожалуй, молодых мужчин.
Мистер Болдок усмехнулся:
– Она, кажется, и здесь имеет успех. Я заметил, как этот маменькин сынок Робин бросает на нее нежные взгляды. А Питер – так тот по-настоящему страдает. И даже Эдвард Уэстбери стал напомаживать остатки волос. В прошлое воскресенье от него так разило бриллиантином, что я еще подумал: ради кого же он так старается? А когда вышел из церкви, увидел, что он, извиваясь, будто провинившаяся собака, разговаривает с Ширли.