любить живопись. Ты ведь любишь музыку?
– Музыка – это совсем другое. Она сама по себе. Это не то что срисовывать кошку. Ты берешь инструмент – скрипку, фортепьяно, виолончель – и создаешь мелодию. Тебе не нужно заботиться о том, чтобы она была похожа на живую кошку.
– Ну, знаешь ли, – заявила Сибил, – музыка, по-моему, это просто масса жутких шумов. И когда я беру фальшивые ноты, мне кажется, что они звучат лучше, чем нефальшивые.
Селия с отчаянием взглянула на подругу.
– Не может быть, чтобы ты не слышала этого, Сибил.
– Глядя, как ты рисуешь те фиалки, я сомневалась, что ты видишь.
– Вообще, ты права, Сибил, – согласилась Селия после минутного размышления. – Я не умею видеть. Поэтому и пишу неграмотно. И я не знаю, что на что похоже.
– И луж ты не замечаешь, – поддержала Сибил, – идешь прямо по воде.
– Но разве это важно? Кроме правописания, конечно. Разве важно, как вещь выглядит? Важно ощущение, которое она тебе дает.
– ??
– Возьмем, к примеру, розу. – Селия кивком указала на цветочницу, мимо которой они проходили. – Какая разница, сколько у нее лепестков, какой они формы? Главное – бархатистость и аромат.
– Нельзя нарисовать розу, если ты не знаешь, какой она формы.
– Сибил, что ты за тупица, в конце концов! Я же тебе говорила, что мне нет дела до рисования. Я не люблю розы на бумаге. Я люблю, когда они живые.
Они остановились возле цветочницы и за несколько су купили охапку полузавядших бордовых роз.
– Нюхай, – скомандовала Селия, сунув розы в нос Сибил. – Чувствуешь? Чувствуешь такую сладкую боль вот здесь?
– Да ты просто объелась яблок.
– Нет, не объелась. Не надо понимать все так буквально. Согласись, у них божественный запах.
– Ну да, приятный. Но почему я должна чувствовать от него боль?
– Однажды мы с мамой собрались заняться ботаникой, – вздохнув, сказала Селия. – Мы стали читать учебник, но потом выкинули его. Изучать классы, строение растений, тычинки, пестики – какой ужас! Будто раздеваешь их догола. Это неприлично.
– Знаешь, Селия, в монастыре монашки принимают ванну в сорочках. Мне рассказывала двоюродная сестра.
– Правда? Почему?
– У них считается неприличным видеть свое собственное тело.
– А-а… – Селия задумалась. – Как же они намыливаются? Может, так и ходят грязными? Не очень-то помоешься, когда на тебе сорочка.
2
Девочек водили в оперу, в «Комеди Франсез», а зимой они катались на коньках в ледовом дворце. Селия с удовольствием посещала все эти места, но смыслом ее жизни оставалась музыка. Она написала маме, что хочет заниматься музыкой профессионально.
В конце семестра мисс Скофилд устраивала прием, на котором выступали девочки, достигшие наибольших успехов в пении и игре на музыкальных инструментах. Селия должна была и петь, и играть. Первое прошло хорошо, но, сев за рояль, она вдруг занервничала и из-за этого позорно спотыкалась всю первую часть Патетической сонаты Бетховена.