Наша яхта уже заходила в порт. Держась за бортик, я стояла между Сергеем и Аркадием, разглядывая пришвартованные лодки.
— «Теперь, когда мы научились летать по воздуху, как птицы, плавать под водой, как рыбы, нам не хватает только одного: научиться жить на земле, как люди!» — задумчиво изрек Аркадий.
— Бернард Шоу? — сразу поддержал беседу Сергей, даже удивительно, как за один день эти двое спелись. — Очень люблю другое его высказывание: «Прогресс невозможен без перемен, и те, кто не способен изменить свое мышление, не могут изменить ничего».
— Ну, если говорить о любимых изречениях, то мое, пожалуй, это, — обойдя со спины, Аркадий по-отцовски обнял нас с Сергеем за плечи и изрек с толком, с чувством, с расстановкой: «Любите мужчин. Им очень нужна ваша любовь. Даже если они в этом никогда не признаются. За каждым великим мужчиной всегда есть женщина, которая в него верила. И любила по-настоящему».
От этого действия с подтекстом крупным шрифтом мне стало как-то неловко, а вот Сергей явно был доволен, заручившись поддержкой новоиспеченного друга. После бесконечных рукопожатий, объятий и вежливых поцелуев я наконец вернулась в отель. В этот вечер у отца еще продолжались встречи, а я обещала провести его с Артемом и времени на подготовку оставалось не так много.
Юрий
Если братья, отчего же вы тогда так непохожи?
Сухой промок до трусов. На хрена только шефу снимки этой девки, плескающейся под ливнем со своим мужиком? Наверное, за всю его жизнь Юра никогда не попадал под такой дождь. Он уже поднимался по лестнице отеля, а вода с него все стекала и стекала, оставляя лужи на полу.
Мокрые удлиненные шорты, чуть ниже колена, так противно облепили ноги, что сгибать их приходилось с трудом. Чертов ливень! Чертов обгоревший Бонд, за которого приходится делать работу! Хорошо, телефон водонепроницаемый. Техника у Юрия всегда была отменная.
И что за блажь у этой богатой сучки бегать в шесть утра? Не может как все нормальные люди ходить в спортзал? Вчера весь вечер бродил за ней по ночному пляжу, прятался по кустам. Всю ночь слушал, как стонет от боли обгоревший Бонд, потому что кто-то решил сэкономить на номере. Проснулся ни свет, ни заря, а теперь еще и это.
Когда мужчина вошел в номер, первым желанием было скинуть всю одежду и помыться, но ванную занял Федор, а это, как всегда надолго.
— Твою мать! Что за паршивые дни!
— Сухой, у тебя месячные? — краснокожий Бонд, с обернутым вокруг бедер белым полотенцем, вынырнул из ванной, щеголяя идеальными кубиками пресса. С кривой улыбкой он окинул Юрия взглядом и заржал в полный голос, — хотя какой ты теперь Сухой, ты Мокрый!