— Гаррет, если честно, в этом доме ты выглядишь, как оборванец на королевском приеме, — заметила я, разглядывая узкую винтовую лестницу на чердак. — Так и представляю, как ты разводишь здесь своих фирменных, ушлых вшей.
— Когда это у меня были вши?
— Да вот месяц назад на меня одна из них перескочила. Не представляешь, скольких трудов мне стоило их вывести и при этом сохранить волосы.
— Мне тогда пришлось переночевать в «Стальном винограднике», а там, сама знаешь, убираются аккурат раз в год. Если вспомнят.
Крепко держась за перила, я поднялась по лестнице наверх и толкнула приоткрытую дверь. Она бесшумно распахнулась, и я поспешно выпустила внутрь шарик света.
— Здесь пусто, — сообщила я.
Чердак отделать не успели, и в широкие щели между тонкими, прогнившими от влаги досками тоскливо задувал ранний весенний ветер.
— А потом, — продолжил Гаррет, поднимаясь вслед за мной, — ко мне пришли Хранители.
— Артемус? — машинально уточнила я, вглядываясь в темный угол, где, как мне показалось, что-то лежало.
— Нет, какой-то послушник, передал просьбу Главного Хранителя Рема явиться в назначенное время.
— И что? — нахмурилась я.
В углу лежало потемневшее женское зеркальце, которое я взяла в руки и бездумно повертела.
— Им тоже нужны эти записи, — вместо ожидаемой иронии, голос Гаррета был серьезен. — И единственное, что меня смущает, душа моя — это внезапный ажиотаж. Так не бывает, чтобы столько людей сразу, ни с того ни с сего, засуетились возле одной кучи. И главное, все трое вышли именно на меня. Допустим, Хранители знают, что я в этой проклятой Колыбели был и еле унес ноги…
— А им зачем? Хранителям? — перебила я. Меня мало интересовали и вдова, и Дикки — нечистые на руку люди всегда вертелись возле Гаррета, который был так же нечист, но гораздо более ловок. А вот Хранители…
— Кто-то там заболел, и кто-то, за кого меня просил сам Рем.
— Зачем?
— Что зачем? — мы спросили это друг у друга хором.
— Это была не я, — деревянным голосом сказала я очевидную вещь.
И потушила свет.
Кто-то наблюдал за нами, пока мы рассматривали дом, подслушивал, пока мы разговаривали. И остался незамеченным.
Мы замерли, прислушиваясь и ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Но больше никто ничего не говорил.
Когда контуры окружающей обстановки стали различаться на фоне слабого света звезд, я бесшумно подошла к двери и осторожно выглянула в коридор. Рядом встал Гаррет и положил руку мне на плечо.
— Ты заметил слежку? — еле слышно спросила я.
Гаррет покачал головой.
В коридоре было слишком темно, чтобы разглядеть там человека, но о том, чтобы зажигать свет, речи и не шло.