Николь медленно прошлепала босыми ногами по паркету к тяжелым шторам. Она просунула руку за ткань и резко дернула на себя легкий тюль, который с треском и позвякиванием металлических застёжек упал на пол. Девушка подхватила воздушную тряпку и ловко перекрутила ее вокруг себя, закинув мягкие складки на левое плечо.
— Кажется, я готова к ужину, — Николь сделал грациозный реверанс и посмотрела на злющего Августино через пушистые ресницы, — вы позволите присоединиться к вашему обществу?
— Прошу, — вампир вскинул руку в сторону удивленной Самиды и вновь сделал глоток крови.
Арни пересел на стул рядом со своим хозяином и вытер рот салфеткой, растерянно глядя на Николь, которая наклонилась к Самиде.
— Твои стоны меня пробудили от кошмара, — она коснулась пальчиками бархатной щеки и ласково поцеловала колено, — ты бы видела себя, ты такая красивая!
Фамильярка широко распахнула глаза от изумления и покраснела. Николь опустилась на стул и нежно прильнула губами к тонкой белесой полосочке шрама на бедре ближе к ягодицам — след незаслуженной ненависти и ярости. И позор Николь, которая не совладала с бушующими лживыми эмоциями. Кожа Самиды пахла гиацинтами и терпкими маслами, и этот аромат кружил голову девушки, которая покрывала дорожкой невесомых поцелуев шелковистую вульву, запятнанную слюной Арни.
Николь мягко прошлась влажным языком по лепесткам интимного цветка, скользнула чуть дальше и обхватила губами напряженный клитор, легко его посасывая. Самида тихо охнула и откинула голову назад, когда девушка прижала мягкий язык к горошине и с нажимом провела упругим кончиком вверх. Девушка обвела темное колечко тугих мышц между ягодицами и с бесстыдной негой впилась в малые губы, едва заметно втягивая в себя налитую кровью точку женского начала, которое веками игнорировали и стыдились. Самида выдыхала горячие стоны и крепко сжимала подол платья, едва заметно вздрагивая от каждого движения Николь, которая медленно наращивала темп и давление языка. Когда фамильярка судорожно вздохнула, девушка раскрыла губы и остервенело въелась в промежность любовницы, энергично протягивая язык между складками. Она больше не церемонясь со своим блюдом -- излишняя нежность и неуверенность загасит яркий огонь страсти.
— Без рук, Арни, — послышался строгий голос Августино, но этот нахальный и надменный вампир не смог оборвать звенящую нить вспыхивающего экстаза, который прострелил изгибающееся тело Самиды.
Николь нырнула руками под бедра Старшей и обхватила ладонями тонкую талию восточной прелестницы, испивая из нее дрожь наслаждения. Девушка пьянела от нежности к Самиде, и никакая порка не сравнилась с минутой крепких спазмов мышц и пульсацией крови в нежных и тонких тканях. Самида раскинула в стороны руки, и Николь пластично, как юная хищница, наклонилась к фамильярке и прошептала: