Вдыхаю воздух полной грудью и понимаю, что дымить, как паровоз не хочется. Хочется радоваться пришедшей в Краснодар весне, неторопливо бродить по набережной, подкармливать уток хлебными крошками и мочить босые ноги в еще прохладной воде. Строить планы, выбирать новый гарнитур в ванную, а еще купить подвесное кресло и поставить его на балкон. Чтобы теплыми вечерами пить там клюквенный морс, заедая его приготовленным Лизкой овсяным печеньем. Мечта-а-а.
Обнаружив неподалеку тележку с сахарной ватой, я отталкиваюсь от двери автомобиля и топаю за любимой сладостью детства. Подмигиваю молоденькой девчонке в смешном белом чепце и с энтузиазмом забираю два светло-розовых пушистых облака. Возвращаюсь к своему наблюдательному пункту как раз тогда, когда Истомина выскакивает на ступени «Интуриста». Она поднимает воротник косухи и ускоряет шаг, заметив лакомство у меня в руках. И я реально готов быть милым и плюшевым, если ее зеленые глаза будут чаще светиться от счастья.
– Правда или действие? – смеется Лиза, выцарапывая у меня вату на палочке, и подозрительно щурится. – Ты с Аликом воспитательную беседу провел?
Я лишь неопределенно пожимаю плечами и не собираюсь оправдываться за то, что в обед заехал к продюсеру во временный офис, немного напугал его секретаршу и послал по заковыристому адресу не кстати открывшего рот стилиста. Пусть столичный попугай радуется, что дело ограничилось одним ударом и предупреждением на будущее. Лет десять назад мы бы с пацанами его просто закопали где-нибудь за чертой города и залили бетоном, жаль, что сейчас времена не позволяют.
– Саш, ты неисправимый, – доев лакомство, Лиза сначала вытирает ладони салфеткой, а потом бережно дотрагивается пальцами до моих губ, убирая с них остатки ваты. Смахивает невидимые пылинки с моей футболки и, тесно прижавшись ко мне, выдыхает: – увези меня отсюда, пожалуйста.
И я топлю педаль газа в пол, потому что ее желание на сто процентов совпадает с моим. Набираю Валерке, прошу оставить для нас самый дальний домик и растопить баньку с березовыми веничками и его фирменным травяным чаем. Представляю, как будем жарить шашлык и печь картошку в костре, и во рту собирается обильная слюна.
На въезде перед самой базой совсем мало машин, что меня несказанно радует. Ближайшую неделю я намереваюсь провести отшельником и пещерным человеком, затащившим женщину в свое логово, ограничить контакты с внешним миром и свести количество звонков к необходимому минимуму.
Припарковавшись, я огибаю бэху и заботливо подаю Лизе руку. Для нее мне не стремно быть хоть Эрастом Фандориным, хоть капитаном Америка, хоть образцово-показательным парнем с планеты Криптон. И именно тогда, когда в душе царит полная идиллия и Истомина грациозно выпархивает из салона, вложив пальцы в мою ладонь, мне в спину прилетает громкое саркастичное.