И тут же мысленно отругала себя. Он же сказал: умру я — умрешь ты! Как можно такое забыть!
— Иди, — махнула служанке.
Ноэль уже спал в обнимку с серым плюшевым зайцем — мистером Прыгуном.
Заяц выглядел безобразно: видавший виды, с потертым на пузе плюшем, пуговицами вместо глаз, и оторванным ухом, вместо которого Дея выкроила новое из голубого вельвета. Но этот заяц был любимой игрушкой Ноэля. Единственной, что подарил ему отец. Единственной, что она захватила с собой, когда бежала с сыном из Иллурии.
Иногда Дея сама брала мистера Прыгуна и утыкалась носом в его облезлое пузо. Ей казалось, что она слышит запах Бертрана. Запах его рук, пахнущих лимонником и кельдернскими каплями.
Поцеловав сына, она присела на софу и сжала руками виски.
В углу стояли два саквояжа и один туго набитый баул с его вещами. Катарина уложила все, включая игрушки.
Дея хмыкнула, глядя на них.
Оказалось, у Ноэля приданого куда больше, чем у нее. И откуда что взялось? Ах да, она ведь сама ему шила. И батистовые рубашечки, и суконные штанишки на помочах, и бархатные курточки с лакированными деревянными бусинами-пуговицами.
Все это можно было купить. Но Дея нарочно заваливала себя работой, ночи напролет сидела за шитьем, даже если не было заказов. Лишь бы забыться, не думать о прошлом, о собственной невольной вине.
Но совесть отказывалась молчать.
Каждый раз глядя на сына, Дея вспоминала, что это ее вина. Она виновата, что у него нет отца.
Конечно, можно обвинять дознавателей, императора, судьбу, да хоть саму Праматерь Эолу — это ничего не изменит.
Йеванн прав. Это она своей никому не нужной помощью убила Бертрана. Она привела дознавателей в дом. Она своими руками сделала себя вдовой, а сына — сиротой.
А теперь этот темный маг станет ей вечным укором.
— Вы правы, сударь, — прошептала Дея, чувствуя, как по щекам текут теплые слезы. — Мой Дар принес столько зла. Если бы я умела управлять им, как темные, то не бросалась бы на выручку к каждому. Прошла бы мимо вашего трупа, и сейчас мой муж был бы жив…
Легкий скрип половиц заставил ее встрепенуться.
— Кто здесь? — выдохнула, нервно сжимая ворот пеньюара.
Последнее время магические светильники были Дее не по карману. Единственная свеча на столе освещала только центр комнаты, углы тонули в полумраке. Затухающие угли в камине тоже не давали много света.
Снова скрип. Будто кто-то крадется.
Дея сглотнула. Ей показалось, что она видит крупную тень, упавшую на стену.
Но Катарина прикрыла дверь, когда уходила. Окно тоже закрыто. Кто мог пробраться сюда незаметно? Или это глупые шутки Йеванна Райса? Он решил ее запугать?