Вскинула глаза… и осознала, что меня очень осторожно лечат.
Сглотнула.
Мне казалось, что покраснеть еще больше было бы невозможно… но я это сделала. Надеясь лишь на то, что пунцовое лицо спишут на физические усилия. А когда Вальдерей закончил и удовлетворенно кивнул, острожно забрала свою руку, которую он продолжал держать, и отступила.
И увидела неподалеку напряженного Хайме-Андреса, который резко отвернулся, как только я посмотрела в его сторону…
Конечно, нас не похвалили… И результат нашей пятерки оказался худшим. Я стояла потупившись, ожидая всего… например того, что мне скажут, что они ошиблись, приняв меня в состав. И даже не сразу поняла, что парни обсуждают вовсе не это… а каким образом улучшить мои показатели.
— Придется с тобой поработать, Эва-Каталина, — подытожил Мигель и подмигнул мне, — Мы можем…
— Я сам её натаскаю, — хмуро перебил друга Даниель, не глядя ни на кого. — Каждое утро перед занятиями час на полигоне — тебе не хватает скорости и выносливости, но это поправимо, — обратился он ко мне.
Мигель недоуменно вскинул бровь, но не стал возражать. А я внутренне застонала, понимая, что выспаться мне точно не грозит.
— Начнем завтра.
Даниель
Было еще темно, когда я зашел в женское общежитие. Смешно, но шесть утра — это время, когда я обычно отсюда выходил.
Поднялся на самый верх — я уже знал, в какую дыру ее засунули — и решительно постучал в дверь.
Конечно, можно было бы подождать, когда она выйдет — но так совсем не интересно.
Эва открыла. Немного сонная, но уже готовая к бою, судя по сверкающим льдинкам в глазах. Растрепанные волосы, которые при мне продолжает заплетать в небрежную косу, бледное лицо, вопросительно вздернутые брови.
Она смотрит на меня, а я на нее. Молча. Не то что бы не знаю, что сказать. Просто не хочется. Чаще всего, когда мы начинаем разговаривать, со мной случается приступ бешенства — такая она зараза.
А когда молчит… Кажется нежной, искристой.
Снежинкой.
Только идиот мог дать ей прозвище «Снежная Королева». И да, я тоже был идиотом, когда повторял его.
Я едва не ляпнул, как назвал её в мыслях — не дай завеса она узнает — но сказал другое, прерывая уже напряженное молчание:
— Идем.
— Угу. Но я и сама бы дошла до полигона.
Но пошла. Я только закатил глаза и вздохнул. Говорил же, больше она мне нравится, когда молчит. А потом пояснил:
— Доступ на полигон в любое время дня и ночи только у старшекурсников. Хотела разбудить взвывшей охранкой дежурных магистров?
Засопела недовольно.
Когда мы оказались на месте, уже светало, а Эва-Каталина ежилась от холода. Ничего, сейчас согреется.