– Старшая, значит, постареешь раньше меня.
Раскачавшись в гамаке, она спрыгнула на землю и направилась к калитке, потом передумала и перелезла через забор: легко перемахнула его, сделав стойку на руках.
Илья восхищённо присвистнул. Марина услышала его реакцию, уже стоя на газоне соседского участка, и широко улыбнулась.
Поднявшись на крыльцо, отряхнула босые ноги от песка, и вытерла о мокрую тряпицу, растянутую на резиновом коврике прямо перед дверью.
– Мама, папа удочки не может найти, сейчас будет материться.
Марина легко постучала о косяк двери и прислушалась к звукам. В доме точно кто-то был, изнутри доносились приглушённые голоса. Не получив ответа, она толкнула сетчатую занавеску и вошла в дом. Прошла по коридору несколько шагов, но заглянуть на кухню не успела. Слева на стене висело большое зеркало, в нём отражался кухонный стол и часть самой комнаты. У стола, спиной к ней стоял сосед, его рука по-хозяйски скользила по бедру мамы, слегка сминая подол платья. Наклонившись к её уху, он что-то страстно шептал, не переставая гладить ногу круговыми движениями, постепенно сдвигался к ягодицам. Татьяна чуть оттолкнула Фёдора и оправила задравшийся подол. На мгновенье Марина увидела её лицо. На нём ясно читалась гадливость, но при этом она позволяла себя трогать и не возмущалась.
Марина зажмурилась, но уйти не могла, ноги словно приросли к полу. Мозг кричал: «Уходи!», а тело впало в ступор и заледенело. Услышав страстный вдох, она наконец пошевелилась и попятилась назад. У порога развернулась и врезалась лицом в узорчатую штору. В бессильной ярости принялась колотить по ней руками, пока не выбралась наружу. Добежала до ворот и понеслась по улице, обгоняя закат. Как добралась до заповедника не запомнила, просто обнаружила себя стоящей у одинокого можжевелового дерева на высоком берегу. Внизу в истерике билось море, волны пенились и бушевали, разбиваясь о каменную подошву мыса. Марина впервые не видела море, перед глазами стояло мамино лицо и рука соседа, скользящая по её ноге.
Стемнело быстро. Как только солнце утонуло в море, воздух чуть заалел, посвежел и позволил ночи себя поглотить. Марина так и сидела на берегу, притянув колени к груди, и прокручивала в голове сцену в кухне уже в тысячный раз. Эмоции сыграли с ней злую шутку, добавив детали, которых и не существовало. Теперь Марина была уверена, что видела не только скользящие руки, она видела всё.
Счастливчик и Вячеслав Аркадьевич уехали на ночной клёв и о побеге Марины не знали. Татьяна тоже не сразу начала волноваться. Зная свободолюбивую натуру дочери, предположила, что та бродит на берегу или сидит на пирсе. Но когда она не вернулась и через три часа, всерьёз испугались даже братья Ибер.