— Юсти! — тихо ахнула мама. Я осеклась, заметив, как разом побледнел Тиль. Или мне только так показалось? Тень за окном сыграла злую шутку. Потому что в следующий миг на губах принца снова играла небрежная улыбка.
Но все равно было не по себе.
— Юстина, оставь нас, пожалуйста, — спокойно сказал папа. Но таким тоном, что сразу ясно, спорить бесполезно. Да и не в присутствии гостя.
Но что я такого сказала? Я колебалась, не зная, как поступить. То есть, огорчать гостя (непонятно чем) мы не можем, а выгнать меня на виду у него и слуг из-за стола, как расшалившегося ребенка… как будто именно я позволила себе лишнего!
— Ваше величество, принцесса права, — сказал Тиль. — Впредь мне следует… больше внимания уделять государственным делам. На правду не обижаются.
— Но Тиль, дорогой… — проговорила мама, сбившись с официального тона.
Принц покачал головой.
— Да ведь и на предсказания излишне полагаться не стоит, давно следовало бы это уяснить. Тем более что жизнь вашего величества, — он взглянул на моего папу, — тому очевидное доказательство.
Вот опять! Нашел о чем упомянуть: всем известно, что когда папа был еще мал, ему предсказали тяжелую судьбу и даже возможную гибель в раннем возрасте. Возмутительное предсказание не сбылось, тут Тиль прав. Вот только так запросто об этом говорить…
Но, к моему удивлению, гостя никто не одернул. Родители переглянулись.
— Не думаю, что это подходящий пример, — сказал папа. — За меня смерть принял другой человек.
Об уходе мне больше не напоминали. Вроде как Тиль меня выручил. Только лучше бы он вообще не лез!
Десерт мы доедали в молчании.
Праздничный ужин удался, ничего не скажешь!
* * *
— Простите меня, ваше величество, дражайшая тетушка. Дорога была долгой, я устал. Юстиния, был рад тебя увидеть.
— Я бы хотел побеседовать с тобой позже, — произнес папа.
Тиль кивнул.
— Конечно, я и сам собирался просить вас о разговоре.
— Не думай о плохом, — напутствовала мама прежде, чем Тиль буквально сбежал от нас.
Родители взглянули на меня одинаковыми взглядами. Недовольства не было, но я чувствовала, что совершила ошибку, причин которой не понимала.
— Что я такого сказала? — возмутилась я, не сдержавшись. — Тем более, Тиль признал мою правоту и не в обиде…
— И тебя это устраивает? — спросил папа. — Вот что, Юстиния, тебе следует принести ему извинения.
— Но за что? — все еще пыталась возразить я.
Папа только вздохнул:
— Думаю, тебе лучше спросить у него самого. Тогда и решишь.
Возражать было бесполезно. Тем более, пока папа оставлял мне возможность выбора.
Родители удалились, а я осталась слоняться по коридору в раздумьях. Через некоторое время на меня наткнулся вернувшийся с конной прогулки Эрвин.