Через несколько дней они подъезжали к оговорённому месту, вход в пещеру освещало солнце, на пороге подставив личико под тёплые лучи сидел Калос, отмытый, чистый. Девочка рядом собирала первые цветочки.
— Совсем глупенький, — себе под нос шепнул Маржик, разглядывая мальчишку, его правильный профиль с ровным, чуть длинноватым носом, розовые, узкие губы небольшого рта, влажные и трепетные… В пушистых волосах солнце играло своими лучами, как опытный любовник пальцами.
Лидиец даже сглотнул от вожделения.
— Подъём, — радостно закричал, подъезжая Скуса, подымая на ноги мальчишку.
Тот захлопал длинными ресницами, прогоняя сон, его взгляд встретился с глазами Маржика, и он рванулся на встречу, радостно, порывисто, ещё не контролируя себя после сна.
— Маленький глупыш, я тебя разочарую, не для себя тебя воспитываю, не для себя, — тихо шепнул лидиец, за шумом встречи его никто не слышал.
Калос подбежал к нему, обнял, словно и вправду соскучился. Маржик в это не верил, с чего бы красивому юному мальчику, которому стоит только поманить пальцем, и за ним пойдёт любой, скучать по нему, старому врачу? Так, что юноше он не верил.
Тёплое дыхание лаконца жгло волосы. Мальчик у него был высокий, почти на голову выше командира, и ещё рос.
— Твоя дырочка соскучилась по моему фалосу? — ехидно поинтересовался он ощупывая задницу юноши. Тот, как стыдливая девица, залился краской.
— Меня тоже папа любил, и обнимал, — влезла в их встречу маленькая понтийка. Шмыгнув носом она добавила — Только его теперь нет, и меня никто не обнимает.
Юноша поспешно отстранился, словно его застали за чем-то постыдным. Маржик отметил это про себя, лаконское воспитание слишком сильно было в его воспитаннике.
Калос метнулся к пещере, вытащил оттуда короб, а из него огромного лика.
— О, Ласик, тебе точно в храме Аполлона быть, — восхитился Барзан, перехватывая из рук мальчишки его трофей. — Я тебе шкуру выделаю, а Лешай шапку сошьёт, будешь ходить в шапке Аида.
Ерма ἔρμα — подпора, столб, сейчас именуют герма. Это особый вид скульптур, представляющих собой четырёхгранную колонну, увенчанную изображением головы или бюстом Ермеса (Гермеса), бога странствий. В ермы служили путевыми и межевыми знаками, по ним определяли стадии на дорогах.
«Пантикапей, — отмечал впоследствии географ Страбон, — представляет собой холм, со всех сторон заселенный, окружностью в 20 стадий, с восточной стороны от него находятся гавань и доки приблизительно на 30 кораблей, есть также акрополь; основан он милетянами».
Археологические раскопки на вершине и террасах акрополя (совр. гора Митридат) в последние годы позволили установить, что и здесь, как и в Нижнем Побужье, во второй четверти VI в. до н. э. первые колонисты устраивали себе временные жилища типа полуземлянок. Однако быстрое расширение хозяйственной деятельности и политической организации полиса содействовали тому, что пантикапейцы начали возводить хотя и небольшие, но каменные дома. Во второй половине VI в. до н. э. здесь наблюдается прогресс в развитии строительства и благоустройства. В последней трети VI в. до н. э. на верхнем плато холма был выделен центральный теменос, на котором сооружались ордерные постройки. На горе Митридат открыты также позднеархаические монументальные общественные сооружения, в том числе и здание редкой планировки — толос, связанный с деятельностью полисных магистратов. В позднеархаическое время появляются также сравнительно богатые жилые дома и мощеные улицы. Пантикапей раньше, чем другие поселения, превратился в город и, соответственно — полис.