— Я бы укрепил, — подумав, произнёс Калос.
Маржик погладил его по склонённой голове как послушного щенка. Юноша зарделся на похвалу.
— Вот и они, думаю, укрепили, — Маржик задумчиво перебирал волосы юноши, пушистые, светлые, отливающие золотом, словно в них купалось солнце. — Значит, здесь находится Око бога, и нам его надо забрать. Умакуш Ох хочет вернуть через него молодость.
Лидиец повернулся к щенку, рассматривая его порозовевшее лицо пропитанное любопытством.
— Видишь ли, когда молодой любовник, нужно хорошо выгладить, — Маржик потянулся к невинным розовым губам…
Мальчишка отпрянул, словно его отбросило. Маржик щёлкнул зубами, что бы ещё больше щенка напугать, почему-то это ему было приятно.
— И что будем делать, как добывать Око, — подначивал он, простоватого лаконца. — Думай, проявляй свои знания. Не зря же я тебя кормлю.
— Можно ночью пробраться и выкрасть. Его явно правители местные прячут, — быстро отбарабанил юноша, словно заученный урок.
Наблюдавший всё это Барзан, рассмеялся.
— Какой же ты ещё наивный ребёнок. Зачем подвергать себя опасности, если можно сделать всё чужими руками. Надо найти отряд, которые всё сделают за нас. А самим принести этот адамант багою, пусть своему дарит, — фракиец подошёл, положил руку на плечо лаконцу. — Я тебя ещё многому научу.
— Не надо, — Калос сбросил его руку. — Это не честно, в этом нет доблести.
— Лучше послушай, что Барзан говорит, он парень умный, если в какой драке за очередную бабу на нож не напорется, далеко пойдёт. У меня все тут умные, — Маржик сурово посмотрел на мальчишку, что того пот прошиб. — Если с нами хочешь остаться, думать учись.
Калос отошёл обидевшись, сел отдельно, спиной к отряду. Барзан хотел к нему подойти, но Маржик удержал его.
— Не мешай, пусть думает.
Юноше всегда было не по себе под взглядом эматарха. Именно эматархом, своим командиром он воспринимал Маржика. Этот взгляд, тяжёлый, завораживающий преследовал мальчишку уже во сне. Он не мог пошевелить под ним ни рукой, ни ногой. Мгновениями ему казалось, прикажи эномарх ему что-то и он не раздумывая пойдёт выполнять. Калос боялся этого взгляда, и он его привлекал, тянул к себе. Пугало и всё то, что говорил Маржик, непривычное, запретное, то, о чём он раньше и подумать не мог.
Юноша достал припрятанный кусок лепёшки и вцепился в неё зубами, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Он иногда ночью вставал и таскал из общего котла еду и ел, тихо, чтобы никто не видел, никто не осудил. Вот и сейчас Калос ел лепёшку, давясь слезами, было обидно и стыдно, но противостоять этому порыву он не мог. Казалось, он наедался впрок, предчувствуя то время, когда Маржик его выкинет, и ему придётся опять голодать.