Маржик подозвал к себе Скусу. Мужчины быстро распотрошили вещи, найдя хитон из подходящей ткани, для того, чтобы на нем писать, и тут же на месте лидиец написал приказ, повелевающий дать в его распоряжение отряд. Он как личный врач багоя самого Артаксеркса Оха мог себе такое позволить.
— Как Атосса ещё отнесётся к такому твоему самоуправству, армия то на ней, — ворчал Скуса, быстро суша, сворачивая и скрепляя печатью приказ. Одновременно плетя ему дубляж из ниток. Те, кто видел фракийца, никогда не мог даже представить, какие быстрые и сообразительные мозги скрывались за его дикой внешностью. Часто Маржик посылал его к кому-нибудь как наёмника. И никто не догадывался, что этот дикий воин быстро учит языки и знает их превеликое множество, что у него цепкая память, великолепный слух и способность подражать.
— Что ты обиделся, — к Калосу подсел Лешай, — Правильно Барзан говорил, нам же дело выполнить надо, а не геройствовать. Пора переставать тебе, быть маленьким мальчиком. Маржик, не спроста говорит, что бы мозгами думал. Героизм, воинская доблесть, честь всё ушло в прошлое, как только парсы нас завоевали. — Лицо Лешака было обычным, бесцветным, ничем не выделяющимся, но взгляд был цепким, жёстким, даже когда он вот так разговаривал с доброй улыбкой. — Именно они правят, а к ним надо приспосабливаться. Если мы хотим жить по их законам, а нам ничего другого и не остаётся, то надо принять их правила и пользоваться ими. А для этого умным надо быть, хитрым, и ловким. Ты же всё как маленький, доблесть тебе подавай, подвиги… Ну вот Ахилл, совершал подвиги, погиб рано. Да ведь он почти и не жил. Вот таким как ты сосунком на войну попал, там и остался. А ты посмотри на Одиссея, хитёр, умён, изворотлив. Не брезговал врать, подстраиваться, и со всего имел свою выгоду. Не только с войны вернулся, но и жил, и правил, в отличие от других вояк.
Калос прислушивался, странно ему было слушать такое.
— Я не знаю, — юноша попытался слабо протестовать, — я мечтал стать гармост, как отец, защищать свою крепость…
— Держась Маржика, ты добьёшься большего, и забудь всю ту ерунду, которой тебя пичкали на палестре и гимнасии. И будь благодарен, что тебя подобрал человек, занимающий такое место при парадизе парсов.
Лешай встал и ушёл, оставив круглую флягу с водой. Калосу было страшно опять остаться одному, как тогда, в тюрьме. Перед ним всплыло лицо его отца, распятого восставшими. Как мухи ползали по его губам, заползая в рот, в глазницы, он и сейчас слышал их жужжание. Лучше бы он тогда погиб, вместе с отцом. Тогда бы мир не шатался под ним, он бы не сомневался в себе, во всём что знал. Почему же он настолько слаб, что не может пойти следом за отцом, а хочет выжить. Это же постыдно. Но он действительно хочет жить и завидует этим взрослым мужчинам, из банды, они так тепло поддерживают друг-друга, они заботятся друг о друге, они единая семья, а он один и никому не нужен. Всхлипывая Калос запил свои горести водой из фляги. Лешай её не требовал, и он оставил сосуд себе.