В Евангелии от Матфея к гробу приходят Мария Магдалина и другая Мария. В Евангелии от Марка — две Марии и Саломия. В Евангелии от Луки — Мария Магдалина, Мария — мать Иакова, Иоанна и другие женщины.
В Евангелии от Матфея две Марии, «выйдя поспешно из гроба, они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам Его» — и по пути встретили Иисуса.
В Евангелии от Марка они в страхе покидают гробницу и никому ничего не говорят.
В Евангелии от Луки женщины говорят обо всем этом апостолам, но те им не верят, а на встречу с Иисусом нет и намека»[112].
— И еще, — добавил я, — Мартин отмечает, что Евангелие от Иоанна расходится со всеми тремя. Он заключает: «Таким образом, рассказы о том, что случилось наутро у гроба, не согласуются между собой — а если согласуются, то лишь при условии неправдоподобных истолкований»[113].
Я прекратил читать, поднял глаза, встретился взглядом с Крейгом и напрямую спросил:
— Как же вы, в свете всего этого, можете верить в историю об опустевшей гробнице?
Манера поведения и речи моего собеседника заметно изменились. Пока мы говорили на общие темы или обсуждали не самые острые проблемы, тон его был спокойно-добродушным. Но чем каверзнее становились мои вопросы, тем сильнее он оживлялся. Видно было, как ему не терпится глубже нырнуть в эти бурные и опасные воды.
Крейг прокашлялся и начал:
— При всем моем уважении к Майклу Мартину, он все же философ, а не историк. С точки зрения философа, когда где-то что-то не сходится, в действие вступает закон о противоречии, который подсказывает: «Это не может быть верно!» Историк же, сравнив эти повествования, скажет: «Да, я вижу расхождения, но при этом вижу главное: все они касаются второстепенных деталей». Суть остается неизменной: Иосиф из Аримафеи забирает тело Иисуса и кладет в гробницу; наутро после распятия, в воскресенье, туда приходят несколько женщин — последовательниц, и обнаруживают, что гробница пуста; им являются Ангелы и говорят, что Иисус восстал из мертвых. Дотошный историк, в отличие от философа, не выплеснет вместе с водой ребенка. Он скажет: «Значит, в основе этих рассказов лежит историческая истина, и мы можем с уверенностью положиться на нее, каковы бы ни были расхождения во второстепенных подробностях». Таким образом, мы испытываем полное доверие к историческому факту, лежащему в основе всех четырех повествований. В этом сходится большинство современных исследователей Нового Завета — несмотря на различия, касающиеся имен женщин, точного времени суток, числа Ангелов и так далее. Все это — мелкие разночтения, не вызывающие беспокойства у профессиональных историков.