Вечером Лазарев повидался с Шелгуновым и Тимофеевым, а сегодня должен встретиться с Брейтфусами. Он просил подготовить литературу, они с Точисским намерены организовать в Житомире кружок самообразования.
Вот уже полгода, как Павел в ссылке. По письмам брата, Житомир — город маленький, фабрично-заводская промышленность — мельницы, маслобойки, кирпичный заводик да винокурня…
Мария представляла Житомир в зеленых садах, где белые мазанки покрыты красной черепицей, реку Тетерев, спокойную, величавую, с берегами, местами скалистыми, местами пологими, поросшими сосной и лиственницей, густым кустарником и сочным разнотравьем…
Вчера она так и не поговорила как следует с Дмитрием. Пока известила Шелгунова, потом Брейтфусов…
Деревянным гребнем Мария причесала длинные волосы, забрала на затылке в тугой узел. Одобрительно подсмотрела в зеркало и, взяв сумочку, заперла квартиру»
Улица встретила ее прохладой осени. Вечер свежий, но сухой.
Ее мысли отвлек цокот копыт. Пролетка миновала Точиескую, остановилась. На землю спрыгнули два жандарма и унтер, направились к Марии. Унтер сказал хрипло:
— Барышня, мы за вами.
Она не возмутилась и не стала спрашивать, за что арестовывают. Мария восприняла случившееся спокойно, будто знала: рано или поздно такое случится.
В дверь забарабанили настойчиво, властно.
Чужие! У своих стук условленный. Ломятся, требуют открыть. Так и есть, жандармы…
Людвиг показал глазами на дверь, потом перевел взгляд на вторую, запасную, в противоположной стене, Лазарев понял. Подошли осторожно, стараясь не скрипнуть, потянули за ручку.
Но тут на них навалились, оттолкнули: комнату, гремя шашками, топая сапогами, заполнили жандармы.
Появился жандармский ротмистр, из-за его спины выглядывали агенты Федот и Сюнька.
Терещенко смотрел на Брейтфусов и не сразу заметил Дмитрия. Увидев, ахнул:
— Господин Лазарев?! Поднадзорный из Житомира! Сами явились, не дожидаясь, когда привезем! Жаль, нет с вами вашего товарища Точисского, но не беда, доставим,
И повернулся к унтеру:
— Лазарева и этих двух Брейтфусов в управление, а этого, — Терещенко ткнул в Людвига, — со мной. Поедем, господин Брейтфус, произведем у вас тщательный обыск, Думаю, не с пустыми руками вернемся.
Будучи по долгу службы в охранном отделении, что на Гороховой, прокурор Сибирцев заглянул к ротмистру Терещенко. Тот поднялся, указал на кресло и тут же кивнул на стол, где лежал засургученный пакет. Сибирцев знал, в таких пакетах жандармское управление запрашивает о лицах, разыскиваемых по политическим делам.
— Народоволец-террорист скрылся… — И тут же изменил разговор: — Рад видеть вас. Как ваша печень?