Я прихожу в себя уже под вечер: я снова в той же палате, только лицо целительницы больше не кажется мне таким уж добрым. Она наклоняется ко мне, кладет руку на лоб, качает головой. А в ее глазах страх и непонимание. Ей влетело от директрисы? Но та же сама выпустила меня на занятия, посчитав вполне здоровой. Впрочем, какая теперь разница? Я сморозила какую-то глупость на лекции, я не ориентируюсь в замке… Похоже, даже писать разучилась.
Почему-то у меня больше не получается убедить себя, будто все, что меня окружает, — просто сон. Сон? Где я теряю сознание, вновь прихожу в себя, просыпаюсь и засыпаю, ощущаю боль, обиду и страх? И это теперь насовсем: я живу за тысячу лет до своего рождения, я ношу это проклятое имя, моя судьба записана много веков назад. Сколько мне осталось? Все зависит от того, какой тут сейчас год, — но я же не буду спрашивать? И все же пока еще у меня получается не поддаваться страху. Как будто между моим миром и миром Алессы Коэн — стеклянная стена. И она меня защищает.
Целительница куда-то выходит, я оглядываю стены, и только тут до меня доходит: здесь нет никаких свечей или факелов. Комнату освещают небольшие светящиеся сферы — то, что я накануне ночью приняла за праздничную гирлянду. И их слишком много, они словно заметили, что я не сплю, и сами по себе наливаются ярким теплым светом. Слишком ярким. И когда целительница возвращается, я прошу ее приглушить свет.
— Но… — на ее лице недоумение, — ты же… Ты же можешь сделать это сама, Алесса.
Она не понимает. Как не понимал и мастер Андриетти, отчего я не могу создать иллюзию в стеклянном шаре, отчего гусиное перо не желает меня слушаться… Я пожимаю плечами: я даже не знаю жеста, которым могла бы имитировать колдовство, подходящее для данного случая.
— И воды мне дайте. Пожалуйста.
Кувшин стоит на столе у противоположного окна. И кружка на глиняном подносе. Взгляд магиссы становится недоверчивым, напряженным.
— Призови сама, — сухо предлагает она, а сама не отрывает глаз от моих рук и лица.
— Я… я не могу. Я ничего не могу. Разве вы сами не видите?
Им понадобился целый день, чтобы понять: у Алессы Коэн больше нет магии.
— Деточка… — шепчет целительница. — Как же так… моя девочка? Ты… ты только не бойся. Все образуется. Отлежаться тебе нужно. Недельку или чуть больше. Отдохнуть.