— Доказательств у вас нет. Вингард умер в прошлом году…
— Значит, мое слово против вашего, — она пожимает плечами. — Но если вы найдете его архив, то поймете, что я права…
— Возможно, — он отстраненно смотрит вдаль, просчитывая варианты. — Да, это многое объяснило бы…
— И даже не будете настаивать, что вы правы, а я вселенское зло?
Нет, их перепалка может тянуться бесконечно.
— Зачем ему настаивать? — я пинаю архимага под столом, надеюсь, несильно. — Тем более что мы собрались здесь послушать совсем другую историю, а не ваши склоки. Я имею право знать, кто мой отец и как ты, мама, дошла до того, чтобы отдать меня в семью Коэн, а вместо этого я наслаждаюсь вашими спорами из-за неважных событий. Они не очень важны в свете встреч в тенистых садах.
Я с намеком смотрю на архимага, он возвращает мне непонимающий и немного растерянный взгляд, потом, похоже, вспоминает про Каспера и говорит:
— Да, в данный момент будущее важнее прошлого. Лиенна, расскажите нам лучше про Алессу и ее удочерение. И долг будет зачтен. По всем статьям, невзирая на озвученные мной обвинения.
Она удивленно приподнимает брови, но без возражений начинает:
— Это случилось, когда я скрывалась и от Инквизиции, и от магов и не нашла ничего лучше, чем присоединиться к бродячему цирку. Той же труппе, в которой я выступала во время ареста. Здраво рассудила, что искать меня там никто не станет. Подумают, мол, один раз она уже там попалась, вряд ли вернется…
Я слушаю рассказ матери Алессы, Лиенны, не перебивая говорящих. С уточнениями и наводящими вопросами вполне справляется архимаг — я вижу, что ему нравится разрушать образ невинной оскорбленной сиротки, который она создает с первых слов. А мне отведена роль стороннего зрителя — и сейчас она как нельзя кстати. Мне чуть ли не до слез грустно, что Алесса не нужна матери — даже такой матери, изворотливой и лживой… Сама понимаю, насколько это глупо, но ничего не могу поделать.
Куда мне вести светские разговоры и тем более направлять нить рассуждений, когда пальцы дрожат, а в горле — горький комок, несмотря на сладость отвара в чашке передо мной.
— И, когда я бежала из дома Вингарда, среди ночи, в метель и холод, мне некуда было идти, родня бы меня и на порог не пустила, Инквизиция дышала мне в спину, маги тоже с удовольствием бы поучаствовали в травле… Они бы не поверили, что я всего лишь спасала свою жизнь, — Лиенна скорбно вздыхает, прижав руки к груди. — На мое счастье, я увидела шатры на площади и узнала тот цирк, где вы меня несправедливо арестовали, сопровождая инквизиторов… Я вновь обрела своих друзей на этой темной и грязной рыночной площади, они не могли бросить меня в беде…