Когда князь зашел к жене с коробочками в руках, она была уже готова. Он застыл, глядя на малознакомую молодую женщину с сияющими серыми глазами, уложенными в высокую прическу золотисто-русыми локонами и красивым, нежным лицом. Подошел, открывая футляр, неспешными движениями надел на изящную шею жены прекрасное ожерелье из крупных яхонтов. Из другого футляра достал такие же серьги, из еще одного — перстень. Старинный набор украшений семьи Шереметьевых стоил огромных денег, но и красота его была необычайной. Екатеринину прелесть он оттенял, не подавляя, лишь придавая ей особое очарование.
В этом мире столицей Империи по какой-то причине не стали ни Киев, ни Москва. Внуком Бориса Годунова Иваном Первым был построен прекрасный Иванград, раскинувшийся недалеко от Нижнего Новгорода, на месте города Хлынова, который так и не стал Вяткой. Он и превратился в стольный Имперский град. Его просторные улицы, дома, облик которых зародился в умах лучших архитекторов Империи и приглашенных из других государств, подвесные мосты, рукотворные пруды, прекрасные сады и парки — все вместе это стало одним сплошным чудом света. Многие поколения Годуновых внесли свою лепту в дело, начатое Иваном Первым. Катя надеялась, что у них с мужем найдется время погулять по столице и полюбоваться на ее красоту.
Вышли они из установленного Максимилианом скорохода в больших покоях. Из гостиной, где они стояли, через открытую дверь была видна спальня, по другую сторону, видимо, кабинет и ванная комната.
— Это мои комнаты во дворце, я надеялся, что мне оставлен прямой переход сюда. Сейчас разложим вещи и пойдем в тронный зал, представимся Императору.
К тронному залу они шагали рядом, Катя слегка опиралась на руку мужа, шла прямо, высоко подняв голову. Ей хотелось посмотреть по сторонам, разглядеть роскошь коридоров и переходов, но она держалась, стараясь соответствовать своему мужу. По ее мнению, высшее общество во все времена было чванливым и придирчивым к тем, кто не являлся его привычной частью. Шумские были провинциалами, она тоже не была столичной аристократкой. А потому к ней будут особо придирчивы и взыскательны. Стоящий у входа глашатай громко объявил:
— Светлейший князь Максимилиан Шереметьев с супругой Екатериной Шереметьевой!
Они прошли через толпу, в которой, словно шипение, слышался редкий шепот и остановились перед троном, склонив головы. Император Владимир Годунов с изумлением разглядывал их. Отдавая приказ своему строптивому бывшему другу он надеялся, что тот не пожелает жениться на молодой наследнице графов Шумских, о которой доносили, что она сера и невзрачна внешностью. Его удивила покорность князя. Теперь же он спрашивал себя, где невзрачная мышь Екатерина Шумская? Кто эта изумительная красавица, стоящая перед ним?