Глаза Макрона слегка сузились. - Да что ты. И с каких это пор ты обмениваешься советами по стряпне с рядовыми легионерами?
- Тарс не такой уж и большой город. Я столкнулась с ним, когда покупала травы на рынке. Нечасто можно увидеть солдата, покупающего ингредиенты для готовки, так что мы поговорили. Он сказал мне, что в прошлогодней кампании тебе понравилось блюдо, и я попросила его поделиться рецептом.
- В прошлом году? - нахмурился Макрон.
- Блюдо из козлятины, - подсказал Катон. - Ночью произошла драка между одним из наших людей и армянином.
- Я помню... бедный Глабий. Он заслужил лучшую смерть.
- Верно, - печально кивнул Катон.
Наступило короткое молчание, пока они вспоминали человека, которого Катон был вынужден казнить за убийство одного из их союзников.
Петронелла откашлялась и помахала ложкой Луцию. - Я видела это, молодой человек!
Луций вздрогнул, а затем изобразил невинность широко раскрытыми глазами. - А что я сделал?
- Я уже говорила тебе, что не надо кормить этого паршивого зверя за столом. Я видела, как ты подсунул ему последний кусок мяса.
- Я не делал этого!
Она указала на собаку, сидящую на задних лапах рядом с мальчиком. Розовый язык Кассия скользнул по его морде, прежде чем он использовал его, чтобы ткнуть в Луция.
- Он голоден! - воскликнул Луций.
- Он всегда голоден. Он собака. Еда – единственное, о чем он когда-либо думает. - Петронелла сердито вздохнула и покачала головой. - В окружении людей и зверей, не такая уж большая разница. И что же делать бедной женщине? В любом случае, тебе пора спать, мой мальчик. Завтра будет напряженный день, и тебе нужно будет поспать. Более того, мне нужно, чтобы ты спал. Скажи спокойной ночи.
- Но еще рано! - возразил Луций. - А мне уже пять лет. Могу и не спать. Пожалуйста.
- Нет. Но если ты будешь хорошим мальчиком и будешь поступать так, как тебе говорят, я расскажу тебе историю после того, как укрою.
Луций перекинул ноги через скамейку и поспешил к Макрону, обняв его. - Спокойной ночи, дядя Макрон.
- Спи спокойно, солдат! - просиял Макрон, взъерошив мальчику волосы.
Луций вывернулся и подошел к отцу. Катон нежно улыбнулся – уже нельзя было ошибиться в изгибе челюсти, унаследованном его сыном от матери. Сердце Катона заболело от тоски, смешанной с чувством горького предательства. Он наклонился вперед, чтобы поцеловать Луция в макушку. - Иди спать. Будь добр к Петронелле, или я попрошу Макрона нагрузить тебя физическими упражнениями до конца месяца.
Луций радостно рассмеялся, увидев, что с ним обращаются как с одним из солдат своего отца. Он топнул ногами и отсалютовал. – Так точно, господин.