* * *
Распетлялась дорога –
Поворот к повороту.
Нас в автобусе много,
А маршрут – на работу.
Мне окрестность знакома:
Все прошел-разглядел...
Председатель рудкома
Рядом плюхнулся-сел.
Рыхлый, потом оплывший,
Выдыхает:
- Жара!.. –
Он теперь просто «бывший»:
Переизбран вчера.
Был три года бессменный,
Но пошел «по кривой».
А проходчик отменный.
И решили – в забой.
Обращается снова
Царским тоном
Ко мне:
- Не пиши, брат,
Пустого.
Напиши о жаре! –
Я заказ принимаю,
Хоть не легче дышу.
Отвечаю-киваю:
- Уяснил. Напишу. –
И в забое прохладном,
Выдавая металл,
В упоенье отрадном
Эти строки искал.
А ребята шутили,
И божился мой Клим:
- Предрудкома сместили,
И жару – укротим!..
Старое письмо
...наш мастер сменный:
У него снежинки на висках,
Он без ног...
Такое, мама, вышло:
Мы вчера тащили по пескам
Всей бригадой буровую вышку –
Мир такого в практике не знал!
Только трактористы сплоховали:
Все случилось быстро, как обвал,-
Вышка покачнулась на отвале.
Видно, отскочить пытался он,
Да споткнулся – угодил под полоз...
Навалилось на него сто тонн,
Придавило чуть ли не по пояс!
Что могли мы?!
Душно до сих пор:
Утерев лицо свое рябое,
Он, как старший,
приказал
Топор
принести.
И я рубил живое!..
Только бы успели довезти...
Он лежит короткий как колода.
А погода, чтоб ее...
Прости:
До того нелетная погода!
На палатку сверху льется гуд –
Кажется, подмога прилетела.
А скучать здесь, мама, не дают:
Что ни день – то неотложней дело.
И приеду я бородачом,
Потерпи – дотянем до предгорий.
Парни возвращаются...
С врачом!!
Все. Пиши. Целую, твой Григорий.
* * *
Ты ничего не знаешь обо мне...
Я тут, где не знакома людям нега,
И странно так, как будто бы во сне,
На новогодье – ни крупинки снега.
Тут снег другой –
Каленые пески.
Песчинки, как снежинки, пролетают,
Да в темном небе звезды, как снежки,
Которые к рассвету все растают.
Ты ничего не знаешь обо мне...
Я строю мир рабочими руками,
Порой грущу по русской стороне,
Наполненной и смехом и снежками.
Полночный час.
Встречаем Новый год.
В палатке рай – окончена работа.
Снегурочка, конечно, не придет,
А Дед Мороз... во сне бормочет что-то...
Звучанье тишины
В забое шахты, в гробовом молчанье
Мезозойской теплой глубины,
Я долго слушал
Тишины звучанье —
Исповедальной, строгой тишины.
Вздымался вал затухшего прибоя,
За ним второй вставал ему вослед...
Мне чудилось:
Дышала грудь забоя
Спрессованностью миллионов лет.
А я лучом моей холодной лампы
Высвечивал в той несусветной мгле
И прах костей,
И след когтистой лапы —
Все, что прошло когда-то по земле.
Переливались искрами песчинки...
Я жадно слушал, лежа на боку.
И так хотелось быть простой травинкой,