Сцинке не нужно смотреть в лицо, чтобы убить. Но хорошо бы знать точно, что перестало биться сердце.
— Как я её узнаю? — спросила тогда, в шатре на каменоломнях, Сцинка.
— По клейму, которое она прячет.
— Клеймо можно подделать, поставить такое же на служанку. Вдруг у неё есть двойник.
— Такое не подделаешь. Единственное в своём роде, — Рон нарисовал замысловатый знак на песке. — Оно не выжжено, краска загнана под кожу. Редкая технология.
— Где эта метка?
Рон ответил.
«Та женщина» — Императрица-мать. Неужели она, изгнанная на Юг, в замок, где её медленно будет убивать пустынная хворь, сможет разжечь войну? Но ведь она всё ещё в Столице. Неужели не проще убить там?
Алише нужен был связной. Так что, покрутившись у стены и не разузнав ничего нового, она решила возвращаться на Юг. В Крансвен сразу не пошла. Остановилась в селении неподалёку, у человека, которому доверяла. Был у Сцинки такой знакомый, крепкий, хозяйственный фермер. Довольно надежный.
Ферма его стояла от селения особняком. И, несмотря на плохие условия для земледелия, приносила хозяину какой-то доход. Хозяина звали Густав. В своё дело он вкладывался. Тратил деньги на удобрения, привозил откуда-то хорошую почву, покупал чернозём. Сцинка, бывало, к нему захаживала.
Вот и в этот раз зашла.
Конечно, сам Густав на роль связного не годится, а всё же Сцинке надо дать знак, что она неподалёку, и как-только необходимо будет, вернётся в Крансвен. Отмашку должен дать Смотритель лично. Значит, связь с теми, про кого он всё в потолок кивал, по-прежнему через него.
Связной нашёлся в селении, в трактире. Мужичек сбегал в город, доложился. Теперь Смотритель знает, что нужно посылать весть трактирщику. А в трактир Сцинка будет заглядывать. Где она остановилась, Алиша никому не расскажет. Мало ли, где? Может, залегла в песках.
На ферме Густава ей нравилось. Сколько она не предлагала заплатить за комнату, Густав не брал. Сцинка помогала забивать скот.
Вот и сегодня она сидела в загоне, поглаживая ягнёнка. Нож лежал рядом. Густав же стоял, облокотившись на жерди, смотрел на неё.
— Не пойму, Сцинка. Нравится это тебе, что ли?
— Ягнята? — улыбнулась Алиша, перебирая пальцами овечью шерсть. — Очень нравятся! — она поцеловала ягнёнка в морду.
— Так ты же его сейчас! — Густав приложил большой палец к шее и провёл им от уха до уха. — А?
— Ну так… — Сцинка опять улыбнулась. — Каждую животинку так надо убить, чтобы она не мучилась. Чтобы понять не успела, боли не почувствовала. Разве не права я?
— Вроде и правильные слова говоришь, — Густав повёл массивными плечами, — а мороз по коже!