Я впилась в Артура глазами полными любви и смешанного отчаяния. Хотелось подбежать, обнять, взять за руку и увести подальше от бедлама, творящегося в этом замке. Но, увы, повлиять на ситуацию я не могла: нужно было следовать указам Клаудиса. Взгляд Артура тоже не был радостным: мы оба понимали, что свадьба – спектакль для родственников, а вот брачная ночь – утеха Клаудису. Последнее удручало так, что хоть в петлю лезь.
Гости выстроились шумным коридором вдоль красной дорожки к алтарю, и пока Клаудис вёл меня, они как бы «проплывали» мимо в виде разноцветных декораций. Я шла вперёд. Мой взгляд был прикован лишь к мужу. На нём надет камзол светло-кофейного цвета, бархатные синие штаны, заправленные в ботфорты. Из-за пояса торчит рукоять меча. Не мужчина, а мечта! Чуть не набросилась на него и не расцеловала. Но нельзя. Всё должно идти согласно плану.
Приглашённые стояли в зале меж колонн, вдоль красной дорожки и, проходя сквозь строй гостей, я почувствовала энергетику, от которой дрожал воздух. Все желали нам с Артуром счастья, надеялись на наше скорое возвращение в замок Кхасс, улыбались, слали воздушные поцелуи, и только Роберт стоял мрачнее тучи. Я лишь на короткое мгновение встретилась с ним взглядом, но поняла всё: Клаудис был прав – Роберт всё ещё любит меня, и в прошлом натворил много бед, стараясь вывернуть ситуацию себе во благо. Не получилось. Зато теперь в его глазах читалось столько нежности, что я чуть не упала, увидев его взгляд. Было видно, что Роберт раскаивается, сожалеет о прошлом и надеется, что я прощу его.
Неожиданно почувствовала укол сердца. Будто прежнее чувство к Роберту готово было проснуться и воспылать вновь. Нет, с этим надо прекращать! Ну что я за взбалмошная особа? Замужем за одним, и в то же время готова принять любовь другого, но при этом с третьим собираюсь спать этой ночью! Бред! Да, точно бред! Ведь я люблю Артура, и это чувство не требует ни проверок, ни доказательств!
Ощутив всю гамму странных чувств, проанализировав свои мысли и эмоции, поняла, что факелы и свечи, освещающие зал, источают дурман. Иначе как объяснить всё, что творится в моей душе? Я читаю мысли присутствующих, как открытую книгу, и при этом могу поклясться, что не ошибаюсь в «прочитанном». К тому же сама мыслю несвойственным мне образом. Так что я не ошибаюсь: без галлюциногенов не обошлось. Скорее бы всё закончилось, чтобы можно было убраться из этого обкуренного дурманом помещения. Хоть зал был огромен и прекрасен, но мне он казался острогом, где меня под стражей ведут на плаху.