— Ладно, как скажешь. Сама не пойдешь так увезу. Перед алтарем отнекиваться станешь — ссильничаю и будет у тебя дитя. Его обездолить желаешь? Чтоб рос ни тем, ни другим? — сказал-то горько.
— Андрюш…дитя-то… — Не зря Шумской ее душой- то назвал, вмиг поняла — о себе говорит! — Ты о себе?
Он ее голову к груди прижал и не ответил.
А тут в дверь поскребся Дёмка и тихо так, ехидно голос подал:
— Светать скоро начнет. Я рыжую твою мальцом привел. По темноте не разглядели. Теперь должон с мальцом и вернуться. Инако, придется мне на ней жениться. Оно надо тебе, сармат? — и смеется, оглоед!
Андрей Аринку-то прижал крепче — вот как отпустить, а? Она и сама прицепилась, аки клещ. Но правда была Дёмкина, а потому Шумской быстро зашептал:
— Завтра буду ждать тебя на реке, аккурат напротив Воловьей горки. Придешь, нето? Как свечереет.
Аринка быстро-быстро закивала.
— Только не знаю, когда смогу-то! Если не приду, так ты не жди напрасно, Андрюш.
— Буду ночь ждать, Арина. И по утру.
— Правда? — глазами сияет так, что слепит.
— Когда я тебе врал?
— Когда? Так вот нынче. Прикинулся мертвым!
Шумской аж брови вскинул.
— Я?? Знать не знал, что этот полоумный тебя везет!
— Да ну! А кто тут смирно на лавке лежал, да секреты мои выведывал? Не ты? — и смеется.
Андрей тоже хохотнул. Поцеловал крепко, сладко и со вздохом отпустил. Вышли в сени, а там Дёмка ехидный. Стоит, лыбится и ус крутит.
— Неудобный у тебя сундук, друже, бока намял. Идем, нето.
— Я до Берестова довезу.
Дёмка кивнул, будто знал — так и скажет.
Вышли на подворье, Шумской холопа кликнул, да велел Буяна вести, а сам все на Аришку глядел. Она шапку-то напялила, косу спрятала, а глаза не смогла. Сияли они, сердце грели.
— Вот смотрю я на тебя, Гарм, и понимаю, через девок одно умалишение. Чтоб так улыбаться-то, как ты, надо совсем дуроломом стать. Глянь-ка, с тебя токмо что мёд не течет, — глумился чубатый.
— Убью, — Шумской улыбаться-то не перестал, а Дёмка не прекратил издеваться.
Уж выехали из Савиново — Аришка на конь Шумского — а Дёмка все бубнил и смеялся. И по лесу топотали — веселился. А Андрею все мимо ушей. Да и кому бы не было? Ведь сидит вот рядом с ним счастье его упрямое, щекой грудь греет.
У ворот Берестовских Шумской поцеловал Аринку и отпустил. Та взяла под уздцы каурого и повела в ворота-то. А Демьян спящим прикинулся, мол, спьяну в седле задремал. Их и пропустили…
С влюбленных-то глаз и глумливых разве беду-то приметишь? Вот и Андрюха с Дёмкой не узрели. А беда-то рядом была, и не абы какая, а змеиная.
Фаддей на выселке был — к вдовице одной похаживал. Вот и пробирался перед рассветом в дом. Увидал странное! Дёмка о конь, за ним Шумской в одной рубахе, паренька везет на Буяне. Обомлел, когда узрел, что Андрей паренька-то целует…