Лорды покинули кабинет монарха без слов. Слова были больше не нужны. Выбор сделан, теперь осталось только постараться облегчить Кэрриган перемены. Хотя, оба внутренне сами себе признавались, что возможности их были не просто ограничены – а очень ограничены. Собственно, повлиять ни на что они уже не могли.
- Ну и где эта рыжая дрянь, байстрючка грыхова, отрыжка дракона? – Конунг был как обычно пьян и недоволен жизнью – Где она шляется, когда она мне нужна?
- Прикажете позвать, О, Великий? – Слуга склонился в глубоком поклоне. Вызывать гнев конунга слуги откровенно боялись. Конунг был крепок, силен, не выдержан и жесток. Попасть под горячую руку конунга Триниди было чреватой восполняемой утратой здоровья или невосполнимой утратой зубов – это кому как повезет. В настоящую секунду конунг страстно желал видеть свою старшую и не совсем любимую дочь Элис, молодую леди весемнадцати лет от роду, срочно прибывшую по приказу конунга из своего своего якобы любимого герцогства. Являясь номинально герцогиней Триниссии, окраинного герцогства Свободного Майората Триниди, Элис в последнее основном жила в небольшом замке почти на самой границе с Рошалией, предпочитая провинциальную скуку отеческой «любви» в столице Майората.
Невысокая, хорошо сложенная девушка с копной рыжих волос на голове обладала живым и веселым характером, с отцом старалась не конфликтовать, сбегая от него при каждом удобном случае. Получившую хорошее воспитание и образование в Пансионе Благородных Девиц матушки Ло в одном из городов Рошалии, Элис тяготилась обществом грубого и злого отца, легко меняя его на общение с немногочисленными подругами в крепости и явно не желала украшать собой мрачный потомственный замок конунгов в Триниди.
Вызов в столицу был для Элис несколько неожиданным и ничего хорошего от него она не ждала. Ненавидящий ее отец явно задумал какую-то очередную пакость. Фантазия у него была богатая и молодую леди могло ожидать все, что угодно – принудительное замужество, ссылка с посольской миссией к дикарям из степи, постриг в монастырь, отправка на обучение в школу для прислуги…
Причиной нелюбви к дочери у конунга заключалась в ее роскошных волосах. Нет, против длинных, ниже поясницы, густых и шелковистых волос конунг ничего не имел. Но вот цвет… Среди родни и предков конунга никогда и ни в одном из поколений не было рыжих. У ее матери – миниатюрной блондинки – тоже. Святому отцу, духовнику жены, кстати, огненно-рыжей масти, что-то смущенно блеящему по этому поводу типа «Это Божий промысел» конунг Баросса выбил два зуба, подарил две золотых монеты и выслал из Майората без права возвращения.