, паче же повелением Божиимъ в том злате сей животворящий крестъ Господень сотворен, в сребре же ковчегъ кресту соделан. Прииместа си на спасение и на благоденствие, миру же всему на исцеление недугом и разрешение страстем и бесом на прогнание». Та же сродницы тою и вси пришедшии с нима на взыскание техъ инок вопросиша их: «Где убо, отцы святии, бысте и откуду приидосте семо?» Мнимии же иноцы рекоша: «Во Цареграде быхом». И паки вопросиша их: «Господие, колико время идосте от царьствующаго града, еже есть ис Костянтинополя?» Сим же рекшимъ: «Се убо третий есть час отнележе
[530] изыдохом». Слышавше же сия, удивишася вси, тогда сущии ту, начаша молити их, да причастятца брашну от трапезы их. Отвещаша же им непщуемии
[531] старцы: «Несмь бо ядущии, ниже пьющии
[532], но убо вам благоволи Богъ в славу свою питатися от сихъ». И, се рекше, невидими быша от нихъ. Тогда убо познавше Марфа и Мария с сродники своими и со градоначалники, яко и тии, от Бога посланнии во образе инок, анггели суть. И воздаша хвалу Богу, творящему дивная и преславная чюдеса.
По сихъ же убо восхотевшима сестрама Марфе и Марии советъ сотворити и совопроситися со ужиками и с сродники своими о семъ, да где убо има поставить той святый животворящий крестъ Господень молитися: в дому ли си, или в церькве Господне. И бысть има видение от чюдотворнаго креста Господня во сне, глаголя: «Поставите мя во святилище Божии в церькви архистратига Михаила честнаго его Собора на погосте, иже есть вмале отстоящь от пути места сего, яко с поприще едино». Марфа же и Мария возрадовастеся о видении, яко не презре Господь желания ею. Тогда дошедше со тщанием церькви тоя и поставиша той святый и животворящий крестъ Господень в предиреченней церькви архистратига Михаила и прочих небесных сил бесплотных честнаго их Собора, иже бе во уезде града Мурома, яко двадесяти и пяти поприщъ[533] града не достигши, пребывание имея во Унжеском стану на реке Унже[534], идеже подает благодатию Христовою бесчисленная чюдеса и исцеления приходящимъ к нему с верою.
По сих же убо оныя благочестивыя две жене, Марфа и Мария, начасте к чюдотворному оному целбоносному[535] кресту притичюще[536]. И не сии убо едини, но и всего града Мурома всенародное множество с великою верою прибегая; паче же различными болезньми одержимии прикасахуся, вскоре исцеление приемлюще, благодаряще Бога, в домы своя отхождаху.
Прохождаше повсуду слава о немъ, любитъ бо таковая сих з дерзостию притицати и скорее крилатых обноситца, еже и до царьствующаго града Москвы самодержцем в слухи внидоша, и сердца техъ к честному оному кресту верою воспалистася и, з желаниемъ приемлюще сего, целоваху. Сего ради обыкоша и служители тоя церькви даже и доднесь по вся лета приносити того в царьствующий градъ Москву к державнымъ и в благочестии сияющим царемъ и святителемъ и всему православному християнству на освящение душамъ и на отгнание страстемъ и на исцеление телесемъ от различных недугъ.