названыя братья надежныя».
И оттуду пошелъ молодецъ на чюжу сторону,
и учалъ он жити умеючи,
от великаго разума
наживал он живота болшы старова,
присмотрил невесту себе по обычаю,
захотелося молотцу женитися.
Средил молодецъ честенъ пир,
отчествомъ и вежествомъ,
любовнымъ своимъ гостемъ и другомъ билъ челомъ.
И по грехомъ молотцу
и по Божию попущению,
а по действу дияволю, —
пред любовными своими гостми и други
и назваными браты похвалился.
А всегда гнило слово похвалное,
похвала
[25] живетъ человеку пагуба.
«Наживал-де я, молодецъ,
живот болши старова!»
Подслушало Горе-Злочастие
хвастанье молодецкое,
само говоритъ таково слово:
«Не хвалися ты, молодец, своим счастиемъ,
не хвастай своим богатествомъ!
Бывали люди у меня, Горя,
и мудряя тебя и досужае ,
и я их, Горе, перемудрило,
и учинися имъ злочастие великое,
до смерти со мною боролися,
во зломъ злочастии позорилися,
не могли у меня, Горя, уехати,
нази
[26] они во гробъ вселилися,
от мене накрепко они землею накрылися,
босоты и наготы они избыли,
и я от них, Горе, миновалось,
а злочастие на их въ могиле осталось.
Еще возграяло я, Горе,
к иным привязалось,
а мне, Горю и Злочастию, не в пусте же жить —
хочю я, Горе, в людех жить,
и батагомъ меня не выгонить,
а гнездо мое и вотчина во бражниках».
Говорит серо Горе-горинское:
«Какъ бы мне молотцу появитися».
Ино зло то Горе излукавилось,
во сне молодцу привидялось:
«Откажи ты, молодецъ, невесте своей любимой —
быть тебе от невесты истравлену,
еще быть тебе от тое жены удавлену,
из злата и сребра быть убитому.
Ты пойди, молодецъ, на царевъ кабакъ,
не жали ты, пропивай свои животы,
а скинь ты платье гостиное,
надежи ты на себя гунку кабацкую,
кабакомъ то Горе избудетца,
да то злое злочастие останетца
[27]:
за нагимъ то Горе не погонитца,
да никто к нагому не привяжетца,
а нагому-босому шумить розбой».
Тому сну молодецъ не поверовал.
Ино зло то Горе излукавилось,
Горе архангеломъ Гаврииломъ молотцу
по-прежнему явилося,
еще вновь Злочастие привязалося:
«Али тебе, молодецъ, неведома
нагота и босота безмерная,
легота, безпроторица
[28] великая?
На себя что купить, то проторится,
а ты, удал молодецъ, и такъ живешь.
Да не бьютъ, не мучатъ нагих-босых
и из раю нагихъ-босых не выгонятъ,
а с тово свету сюды не вытепутъ,
да никто к нему не привяжется,
а нагому-босому шумить розбой».
Тому сну молодецъ он поверовал,
сошелъ он пропивать свои животы,
а скинулъ он платье гостиное,
надевал он гунку кабацкую,
покрывал он свое тело белое.
Стало молотцу срамно появитися
своимъ милымъ другомъ.
Пошелъ молодецъ на чужу страну, далну, незнаему.
На дороге пришла ему быстра река,